13 ноября отец троих детей Стефан пришел в парижский театр "Батаклан" на концерт группы Eagles of Death Metal. Ворвавшиеся в театр исламисты застрелили 89 человек и многих взяли в заложники. Среди них оказался и Стефан Т.

В интервью Би-би-си он рассказал, что пережил в те ужасные два с половиной часа, пока находился в руках террористов.

Би-би-си: Со дня захвата "Батаклана" прошла неделя. Что вы чувствуете сейчас?

С.Т.: В среду я вышел на работу. Для меня было важно вернуться, рассказать о пережитом моим коллегам и выразить им благодарность за переживания.

Сейчас я уже чувствую себя более или менее нормально психологически, но когда я рассказываю свою историю, мне кажется, что она случилось с кем-то другим.

Психолог, который наблюдал меня [после случившегося], сказал, что желание дистанцироваться от ситуации - нормальное, естественное явление. Мы склонны считать некоторые события происходящими за гранью реальности, чтобы защитить таким образом свою психику. Поэтому у меня ощущение, что я пересказываю содержание фильма с Брюсом Уиллисом.

Би-би-си: Что с вами произошло в "Батаклане"?

С.Т.: Я думаю, что даже французы мало знают о захвате заложников в тот вечер. Я сидел балконе [зрительного зала], когда террористы вошли через главный вход. Они начали стрелять в толпу, находясь прямо подо мной.

Сначала люди не поняли, что происходит. Многие думали, что это петарды. Затем началась паника, и музыканты убежали со сцены.

[Выжившие в Батаклане] Image copyrightGetty Images
Image captionСпецназ выводил заложников на улицу, предварительно разорвав на них одежду, чтобы убедиться - взрывчатки нет

Я начал понимать, что это теракт. Я хотел уйти, но, подойдя к лестнице, решил, что они убьют меня, если я окажусь с ними лицом к лицу.

Потом я увидел, как они приближаются с другой стороны балкона. Я упал на пол между креслами.

Я видел, как они идут в нашу сторону. Их было двое, вооруженных автоматами Калашникова.

Они сказали: "Мы вас не убьем, сядьте в угол". Они загнали нас в угол и сообщили: "Мы бойцы "Исламского государства". Мы здесь, чтобы отомстить за наших жен и детей в Сирии, которых ваш президент терроризирует бомбами и авиаударами".

В этот момент я услышал голос третьего террориста и взрыв, прогремевший на нижнем уровне, - там, где сцена. Сейчас я думаю, что это был как раз тот момент, когда полицейский выстрелил в террориста, и тот привел в действие пояс смертника.

Затем террористы вывели нас в коридор. Нас было 11 или 12 заложников и двое террористов.

Они велели некоторым из нас повернуться лицом к окнам и наблюдать за происходящим в здании напротив. Других разместили возле входа в концертный зал, а третью группу – на другом конце коридора, у небольшой лестницы, ведущей за кулисы.

Мы провели в этом коридоре два с половиной часа.

Те, кто нас захватил, переговаривались по телефону с полицией. Потом спецназ начал штурм. Ни одни из заложников не был ранен. В это было трудно поверить.

Би-би-си: Как проходил штурм?

С.Т.: Они [спецназ] навалились на дверь снаружи, но сначала не слишком сильно. Террористы кинулись к двери напротив. Среди заложников, стоявших у входа в зал, началась паника. Они кричали через дверь: "Они взорвут нас, мы прямо возле двери, не входите".

Террористы открыли огонь из калашниковых. Полицейские бросили свето-шумовые гранаты. Я упал на пол в углу, и одна из гранат взорвалась прямо у моих ног. Полиция продолжила стрелять и ворвалась внутрь.

Передо мной все время стоит картина – террорист, стоявший в одном метре от меня. Одной рукой он стрелял из автомата, другая лежала на детонаторе. Я не знаю, почему в тот момент он не дернул за свой пояс.

Двое террористов отступили к лестнице. Бойцы спецназа вывели нас наружу. В холле они разорвали на нас одежду, чтобы убедиться, что на нас нет взрывных устройств, после чего вывели на улицу.

Би-би-си: Что происходило в коридоре?

С.Т.: В какой-то момент террористы велели нескольким заложникам назвать номера своих мобильных телефонов, чтобы полиция могла перезвонить на них.

Полицейским по телефону они говорили следующее: "Мы – "Исламское государство". Если вы не очистите периметр вокруг театра, мы все взорвем, у нас пояса смертников".

Террористы также пытались выяснить, есть ли среди заложников пары. Они хотели послать одного человека к полицейским с инструкциями, а если тот не вернется в течение двух минут, то его/ее партнер будет убит.

Террористы разговаривали только с теми, кто находился непосредственно рядом с ними. Лично ко мне они не обращались. Я стоял, упершись носом в стекло, и старался ничем не привлекать к себе внимания. Но я был уверен, что нас либо застрелят в голову, либо взорвут. Другого исхода я не видел.

Би-би-си: Что вы чувствуете по отношению к нападавшим и к "Исламскому государству"?

С.Т.: Это сложный вопрос. Жена моего брата спросила у меня, ненавижу ли я тех, кто держал меня в заложниках. Ненависти я не чувствую. Скорее, я не понимаю образ мышления, который толкает их на подобные поступки. Вопрос, который я задаю сам себе: как люди доходят до той черты, за которой следуют такие действия?

И второй вопрос - почему они не убили нас - не застрелили из автоматов или не взорвали пояс?

Би-би-си: Станет ли Париж другим для вас - после всего, что случилось?

С.Т.: Неизбежно, да. Я очень люблю концерты, это важная часть моей жизни. Но смогу ли я ближайшем будущем пойти на концерт? Сейчас я не могу на это ответить. При этом я снова вышел на работу, пользовался общественным транспортом.

Я вздрагиваю от некоторых звуков, даже в собственной квартире. Я немного иначе смотрю на людей в метро и на улице.