Об этом пишет Эндрю Крамер в своей статье «Россия хочет ввести санкции по принципу «око за око», опубликованной на сайте газеты The New York Times. 

Законопроект, который прошел первое чтение, призван вооружить правительство президента Владимира Путина замечательным оружием возмездия, позволяющим правительству эффективно все компенсировать тем же российским бизнесменам и другой элите, которые, как надеялись западные лидеры, могли бы убедить российского лидера изменить курс в Украине.

Хотя его полные параметры до сих пор были неясны, и он столкнулся с несколькими препятствиями, законопроект имеет потенциал, заманить в ловушку крупные международные корпорации, которые вложили значительные средства в России. Глобальные компании, как McDonald `s, Pepsi и ExxonMobil имеют десятки миллиардов долларов активов в богатой энергоресурсами стране.

Санкции, введенные США, Европейским союзом и другими на разных этапах с марта были предназначены для того, чтобы поставить Россию на место. Но Путин ударил в ответ. В августе Россия объявила, что запретит большинство импорта продуктов питания и сельскохозяйственной продукции из Европы и США.

Российские средства массовой информации стали называть недавний законопроект «Закон Ротенберга», после того, как Аркадий Ротенберг, бывший спарринг-партнер Путина по дзюдо, оказался богатым промышленником. В прошлом месяце, итальянские власти конфисковали заявленные 40 миллионов долларов в недвижимости, частично связанной с Ротенбергом, которого коснулись санкции.

После этого, Единая Россия, политическая партия, лояльная Путину, снова внесла законопроект. В первый раз он был отклонен правительством весной прошлого года.

Законопроект должен быть принят еще два раза нижней палатой парламента, Думой, и Российским сенатом, а потом подписан президентом, чтобы стать законом. Первоначальный проект вполне может быть бряцанием оружием, но это по-прежнему тревожный признак того, что Россия не будет принимать санкции с легкостью. Даже ранние обсуждения закона в парламенте подгоняли биржевые распродажи в конце прошлого месяца, включая доли международных корпораций.

В прошлом правительство России ничего не говорило о распределении частных активов, разрушении некогда крупнейшей отечественной нефтяной компании ЮКОС, и заключении в тюрьму ее бывшего владельца Михаила Ходорковского, на десять лет. В прошлом месяце, суд вынес решение поместить другого российского миллиардера, Владимира Петровича Евтушенкова, под домашний арест.

У американских компаний с крупными инвестициями в России были опасения по поводу возможного возмездия или потери бизнеса из-за азиатских конкурентов, Алексис Родзянко, директор Американской торговой палаты в России, заявил в интервью. Россия, по его словам, в настоящее время имеет «иерархию закупок», которая ставит азиатский бизнес на первое место.

Единственным кажущимся сильным ударом была американская корпоративная икона «McDonald’s». Российские власти закрыли несколько таких ресторанов в Москве в августе, сославшись на опасения за здоровье. Но время закрытия вызвало опасения, что это была расплата за санкции.

Пока эти действия кажутся в значительной степени символическими, при этом большинство ресторанов Макдональдс остаются открытыми. Тем не менее, символизм был зловещим. Открытие первого ресторана Макдоналдс в 1990 году на Пушкинской площади ознаменовало начало новой эры постсоветских бизнес-возможностей для западных корпораций.

Затем последовали другие. «Ford» управляет сборочным заводом для компактных автомобилей «Фокус» за пределами Санкт-Петербурга. А российская кузница выпускает почти половину титановых деталей, если измерять по весу, которые используются для планера нового авиалайнера Boeing 787 Dreamliner. Alcoa управляет алюминиевым заводом.

PepsiCo впервые появилась в бывшем Советском Союзе, после того, как в 1959 году генеральному секретарю в то время, Никите Хрущеву, предложили попробовать образец. Компания вложила значительные средства в России во время нефтяного бума и теперь владеет одним из крупнейших молокозаводов страны.

Даже без таких правил, международные компании сталкиваются с встречными ветрами, когда экономика страны резко оказывается в рецессии. Ford сказал, что ослабление спроса на автомобили в России, среди всей этой неопределенности здесь, вредит их глобальным доходам.

Тем не менее, другие международные корпорации непреднамеренно извлекли выгоду из попыток России наказать западный бизнес. Запрет на импорт европейских молочных продуктов, например, стал неожиданным благом для местного молочного и йогуртового бизнеса Pepsi.

Законопроект, тем не менее, усиливает опасения корпорации. Российский министр экономики, Алексей Улюкаев, сказал на прошлой неделе, что «нет лучшего способа создания условий для оттока капитала, чем принятие или даже обсуждение такого законопроекта».

Тем не менее, законопроект был принят: 233 голоса «за», и 202 – «против». Он позволил бы гражданам России, которые пострадали от «незаконного судебного акта» иностранного правительства, обратиться за компенсацией в России, в конечном счете, путем захвата зарубежных активов здесь, даже тех, которые защищены иммунитетом, таких как дипломатическая недвижимость.

Западные санкции были предназначены для того, чтобы отговорить Путина от вторжения в Украину. Министерство финансов США назвало некоторых людей «внутренним кругом» Путина, или давними знакомыми, к которым он, предположительно, прислушивается.

Но санкции, похоже, имели непреднамеренные последствия. Критики закона о компенсации говорят, что вместо этого, группа инсайдеров использует свою позицию, чтобы лоббировать выплаты из бюджета.

«Я никогда не слышал ничего более циничного», сказал Борис Немцов, бывший вице-премьер и давний критик путинского правительства, о законе в телефонном интервью. «Я называю это закон виллы Ротенберга», добавил он, со ссылкой на конфискованную итальянскую недвижимость.

Г-н Ротенберг, в интервью государственному телевидению «Россия», отрицал, что он лоббировал закон и сказал, что не будет добиваться компенсации за свою итальянскую недвижимость, которая теперь в ловушке санкций. Намерение закона заключается в том, чтобы защитить российский бизнес, сказал он, расценивая конфискацию в Италии как просто «потерю дома».