28 января 1938 года появился на свет один из лучших тяжелоатлетов за всю историю, двукратный олимпийский чемпион Леонид Жаботинский.

Родом Леонид Иванович из Сумской области. Уже в детстве отличался силой молодецкой. «Летом мы приезжали в деревню к дедушке и бабушке. А там у них был бычок, который гонял всех, даже доярок. И я решил в присутствии сельских парней доказать, что тоже не лыком шит. Все-таки я приехал из города, и мне захотелось показать, что занимаюсь спортом и быка могу повалить. Пошли мы с быком друг другу навстречу. Я не струсил. Поймал его за рога, дернул, а он упал, заревел, подскочил и бегом от меня. С тех пор бык никого больше не гонял…».

На Олимпиаду в Токио в 1964 году он ехал в статусе мирового рекордсмена, но при этом был только… вторым номером сборной. Первым был великий Власов. «Кто не видел «драки» между Власовым и Жаботинским, тот не видел Олимпиады в Токио», — так писали японские газеты о той, вероятно, самой большой «драке» в истории мировой тяжелой атлетики.

В нее пытался было вклиниться американец Норберт Шеманский. Но в итоге отстал на фантастические 30 кг... В нескольких словах этот «бой» можно описать так. Отставая по сумме многоборья от Власова на 10 кг, Жаботинский заказал себе в толчке невероятный вес — 217,5 кг. И… не взял его. Есть мнение, что специально. Сам Леонид Иванович потом отрицал сей факт. «Это не уловка. Просто у меня не получился подход, заторможенность какая-та определенная, психологическая…». Но как бы то ни было, а Власов расслабился и, особо не напрягаясь, считая, что победа у него в кармане, тоже этот вес… не взял. Хотя готовился уже получать поздравления. Жаботинский выходит на свою последнюю, третью попытку и... «штанга пошла вверх так легко, будто я поднимал не два с лишним центнера, а клал чемодан на верхнюю полку. Если бы даже Власов пошел на рекорд и поднял, скажем, 225 кг, я бы все равно толкнул 230 кг и стал первым», — уверен Леонид Иванович. Ллойд Стейк, старший судья дает отмашку: «опустить». Но Жаботинский на всякий случай дождался его второго сигнала. Так, чтобы наверняка «припечатать»! После той проигранной «драки» Власов ушел из большого спорта...

Легендарным стал поступок Жаботинского на официальной церемонии закрытия той Олимпиады. Он нес флаг СССР в вытянутой руке. Перед императорской ложей по ритуалу полагалось наклонить знамя, но он этого не сделал. Потом оправдывался: «Тяжелое оно было. А я решил впервые в истории Олимпиад пронести его в одной руке. Думаю, осилю стометровку, уж как-нибудь «протарабаню». А не преклонил я знамя, потому что ветерок был, и думаю: придется его в случае чего перехватывать в две руки. Не хотелось. На утро, думаю, чествовать меня будут, а меня на партбюро вызвали. Прорабатывать. Я говорю, что, может, и моя вина есть в том, что я не пригнул флаг. Но я должен был знамя своей родины пронести с гордостью. И я сделал это». Однако полагающийся ему по случаю победы орден ему на всякий случай не дали…

Как ни странно, но на следующей Олимпиаде, в Мехико, ему снова поручили нести знамя советского спорта. И он снова победил (его ближайший соперник отстал на неприличные 17,5 кг)… Выиграв свои вторые Олимпийские игры, Жаботинский подошел к фантастическому рекорду — 600 кг в сумме троеборья. И обязательно улучшил бы результат. Но на следующий год Леонид Иванович тяжело заболел. «В 1969 году я не закончил соревнования. Страшно болела поясница. Считали, что это у меня проблема с позвоночником. А потом выяснилось, что просто-напросто в правой почке у меня был камень. Время шло — боли, боли постоянно. Дошло до того, что я уже не мог поднимать вес». В конце концов, выяснилось, что Жаботинского лечили не от той болезни. А когда сделали операцию, то поняли, что к Мюнхену-1972 он не успеет подготовиться. В большой спорт он вернулся лишь в 1973 году. Выиграл Кубок СССР и установил очередной мировой рекорд в рывке. До следующей Олимпиады оставалось еще много времени, но Жаботинскому было уже 36 лет. К тому же на помосте уже главенствовал Василий Алексеев. Так и ушел он из спорта, тихо, незаметно…

Уже будучи всемирно известным спортсменом, на сбережения, полученные от своих побед, Жаботинский купил себе «Запорожец». Как он со своим ростом 1.90 м и весом 150 кг втискивался в «горбатого» вместе с супругой и сыном, непонятно. «Поехали мы втроем на природу отдохнуть, — вспоминал Леонид Иванович, — ну и застряли в песке. Газовал, газовал — все впустую. Потом плюнул и сам вытянул этот «Запорожец» из песка…».

После завершения спортивной карьеры Жаботинский работал в спорткомитете, в 1987-м судьба забросила его на Мадагаскар. Вернулся он перед распадом СССР. Стал проректором Московского коммерческого университета. Он ни о чем не жалеет. Разве что о том, «что мог бы еще выиграть третью Олимпиаду, если бы не болезнь. Но, видно, так Богом дано…

Как-то удалось поговорить с многолетним тренером Жаботинского Ефимом Айзенштадтом. Естественно, разговор не мог не коснуться и его звездного ученика.

- Тяжело было быть личным тренером человека-легенды?

 - Совсем нет. С Леонидом мы хорошо понимали друг друга, и хотя я старше его всего на 10 лет, мои тренерские требования он всегда выполнял. Жаботинский — профессионал на помосте и очень чуткий и искренний человек в жизни. Поэтому мне даже тяжело припомнить какой-либо случай, когда бы мы не нашли взаимопонимания. А тренировал я его более десяти лет, за это время многое произошло. Кстати, когда я стал его тренером, Леонид уже был олимпийским чемпионом, но никакого неуважения, никакого зазнайства с его стороны я не ощущал. Я всегда много читал, а Жаботинскому же на это времени не всегда хватало, поэтому я охотно делился с ним впечатлениями от прочитанного. Может, в этом кроется успех наших взаимоотношений.

 - Вы были непосредственным участником (как тренер) известной «битвы титанов» между Власовым и Жаботинским в олимпийском Токио 1964 года. Какие отношения были между ними за пределами помоста?

 - Юрий Власов — хороший человек, из элитной семьи (у него отец генерал-лейтенант), воспитанный и образованный. Но у него был один, на мой взгляд, очень существенный недостаток — он не умел проигрывать. Второго места для него просто не существовало. Поэтому, когда Леонид его победил, всяческие отношения между ними сразу прекратились. Даже сейчас, когда они оба живут в Москве, они, насколько я знаю, не общаются.

- Кстати, почему Леонид Иванович переехал из Киева в Москву? Ведь не секрет, что тогдашнее руководство УССР очень хорошо к нему относилось, и он ни в чем не нуждался.

 -  Да, в быту и с привилегиями проблем не существовало. Вот, к примеру, случай, когда Жаботинскому выделяли квартиру в «совминовском» доме. Щербицкий сказал: «Выбирай любую квартиру!». Леонид выбрал жилье на третьем этаже, чтобы лифтом не пользоваться, так как переживал, что лифт не выдержит его 175 кг. А поскольку квартира была не обставлена, то на следующий день была завезена все необходимая мебель. Кстати, на мебельные гарнитуры также претендовал певец Дмитрий Гнатюк. На что Щербицкий ответил: «Гнатюков у нас много, а Жаботинский — один!». К сожалению, Киев так и не стал для Леонида и его семьи родным городом. Жена Раиса — родом из Запорожья, поэтому всегда хотела жить там. А тут еще и досадный случай произошел, когда она была беременна. Ей стало плохо, на помощь позвать было некого. Выходные — соседи на дачах, а Леонид на сборах. Вот после этого случая Раиса Николаевна и переехала в Запорожье. Один высокий чиновник из Киевского военного округа потребовал от Жаботинского участия в каких-то незначительных соревнованиях. Мол, защищай престиж. А Леонид в это время готовился к международным стартам. Короче говоря, обиделся мой воспитанник, позвонил в Москву, а руководство Минобороны СССР тут же приняло его, как говорят, с распростертыми объятьями. Учиться в академию устроили, должность нашли, звание полковника присвоили и жильем обеспечили. Так Леонид и стал москвичом, хотя, как мне кажется, сердце его все равно в Запорожье. Да и любят Леонида в этом городе. Говорят: «У нас четыре достопримечательности — Днепрогэс, «Запорожсталь», Хортица и Жаботинский»...

Константин Николаев