Продолжаем серию публикаций о питании высокопоставленных чинов. Напомним, что ранее мы писали о том, как экс-президенту Леониду Кучме пытались вместо соли подать селитру.  

Шеф-поваром Владимира Щербицкого, в бытность того предсовмина УССР, а затем членом Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК КПУ, был Борис Черный. Сейчас он уже на заслуженном отдыхе, скоро отметит 75 лет и с удовольствием вспоминает годы работы с ВВ, как для краткости называли Владимира Васильевича.

«Мне как раз и выпало быть у него «грибным человеком», и без моей пробы никуда ничего не шло, - говорит Черный. - ВВ был неприхотлив к пище. Предпочитал деликатесам протертый рисовый или гороховый суп, а если заказывал куриную котлету с картофельным пюре, то такую, чтобы она «пахла мясом». Нравились ему фрикадельки, сырники с изюмом, творожный пудинг со сливками. То есть ничего сверхъестественного - довольствовался простой, здоровой пищей. Других всегда с удовольствием угощал, советовался со мной, что лучше приготовить, чтобы каждому угодить, подобрать индивидуальное, и гости потом удивлялись, как здорово это ему удалось». Но все, естественно, готовилось под строжайшим контролем.

Борис Черный гордится, что за 31 год его работы ни разу не случилось ЧП ни со Щербицким, ни с другими. Сами повара были очень ответственными, и они постоянно находились под неусыпным оком сотрудников госохраны - раньше та именовалась «Девяткой» (9-е управление КГБ). «Конечно, за спиной у шеф-повара или его подчиненных мы не стояли, каждое их движение не фиксировали, - присоединяется к разговору генерал Василий Вакуленко, бывший начальник службы безопасности президента Леонида Кравчука. - Но бдительности не теряли никогда, понимая, что жизнь и здоровье охраняемых лиц - наша святая обязанность. Здесь нет мелочей».

Тщательный отбор, спецпроверки проходили как повара, так и официантки, которые обслуживали ВВ, других вождей. К персоналу долго присматривались, изучали биографии, беседовали, узнавали, кто чем дышит, не болтают ли лишнего, не развязны ли. Потом проверяли на практике - как умеют готовить, подавать.

Борис Черный говорит, что за ширмой не прятался и поваров-официантов без нужды не опекал. Но расставлял так, чтобы при необходимости отследить, кто где был, кто и что делал: там - «супник», там - «закусочник», «соусник», «хлеборез». Не ленился первым приходить на службу и уходить позже всех. А пробы, которые снимал с блюд для ВВ, хранил в сейфе трое суток. Гордится, что такая предусмотрительность ни разу не понадобилась - у Щербицкого были одни благодарности.

ТАБУ И ХИТРОСТИ

Тем, кто стряпал и подносил уже готовые блюда, запрещалось (сейчас, кстати, тоже) носить перстни, кольца. Ведь как бы человек ни мыл руки, под украшениями скапливаются микробы. К тому же из истории известны случаи, когда именно в перстне хранили яд, незаметно подсыпая в еду, напитки...

Между прочим о напитках. Черный отмечает, что Щербицкий не был приверженцем спиртного. Когда же случались застолья, прибегали к маленьким хитростям (их, говорят, взяли на вооружение и нынешние власть предержащие). «В руках официанта, который обходил участников трапезы, было две бутылки - в одной, допустим, водка, в другой - кипяченая вода, чтобы пузырьков не было видно, - вспоминает Борис Васильевич. – Главное - не перепутать: Щербицкому налить воды, а остальным - чего покрепче. А если пили коньяк, для ВВ готовили отвар из шиповника, чтобы и по цвету подходил. Многие изумлялись: пили вроде на равных, а у ВВ - ни в одном глазу...». Вакуленко добавляет, что члены Политюро ЦК КПУ часто обедали за одним столом, и именно тогда, в неформальной обстановке, решались многие государственные вопросы. «Такое в эпоху Ющенко и Тимошенко трудно было даже представить, - говорит Василий Федорович. - А жаль!»

За границу со Щербицким его шеф-повар не ездил - раньше не принято было возить с собой собственную кухню. А в загородной резиденции «Залесье» бывал и не раз, ведь там часто охотились партийные и советские деятели. «Но то, что едва убитого дикого кабана сразу жарили на костре - выдумки, - продолжает Черный. - Мясу нужно дать промариноваться. Иначе на огне оно сгорит или закоптится. Поэтому все, что нужно было для трапезы, заготавливалось еще с вечера». При Союзе у ЦК, Совмина были подсобные хозяйства, где выращивали крупный рогатый скот, птицу, овощи, фрукты. Мясо поставляли с комбинатов, где функционировали спецучастки. Кормил Борис Васильевич и простых смертных (тогда в Совмине могли столоваться пришлые). Подсчитал: за три с лишним десятилетия обслужил 38 млн посетителей!

БЫЛ СЛУЧАЙ: БАТОН С ГНИЛЬЦОЙ - ПОЧТИ ДИВЕРСИЯ...

Не очень охотно повара, обслуживавшие президентов и других высокопоставленных лиц, вспоминают о казусах и неприятностях в их работе. Например, о таком почти забытом факте, едва не закончившемся плачевно.

Для столовой Кабмина мясо, овощи, фрукты, соленья привозили из загородных спецхозяйств и разных предприятий системы пищепрома столицы. И вот как-то с хлебокомбината поступила партия батонов, которые планировали подсушить и использовать в виде панировочных сухарей для приготовления котлет.

«Батоны, как и положено, полежали немного, а когда их уже собирались пустить в дело, оказалось, что они внутри подгнили, и изрядно - запашок оттуда шел еще тот, - говорит один из поваров старшего поколения. - Что делать - назревал нешуточный скандал! Замдиректора столовой сгоряча распорядился было эту гнильцу как бы не заметить, но люди же прекрасно понимали, чем это, не дай бог, могло кончиться - и с работы выгнали бы, и партбилета лишились, а то и посадить могли, обвинив в преступной халатности. Поэтому всю партию батонов вывезли и уничтожили, и дали перцу нерадивым снабженцам, которые недоглядели».

Старый повар говорит, что не могло быть и речи о том, чтобы батоны свиньям в тех же подсобных хозяйствах скормить - иначе и животные, не ровен час, пострадали бы. Это тоже могло рассматриваться как диверсия, и КГБ точно никому бы спуску не дал.

«Не то что сейчас, когда, если сосиски портятся, то их маслом смажут и все равно в торговлю пускают, - замечает не без досады ветеран. - Раньше «Девятка» предупреждала: вдруг что - голову оторвем, а уж потом разберемся, виноват ты или нет».