Имя Нухима Вайсблата сегодня мало что говорит украинскому еврею. Между тем главного духовного раввина Киева называли в начале прошлого века а-рав а-Гаон и ценили не только за глубокие познания в Торе (Вайсблат был автором ряда галахических трудов), но и широту интересов и многогранность таланта, пишет "Хадашот". О создателе «Вечного календаря», приятеле Шолом-Алейхема и основателе известной еврейской династии мы говорим с его правнуком, историком искусства Артуром Рудзицким.    

— Артур, сложно воспитываться в семье «с историей»? 

— Непросто. Сколько себя помню, в семье царил культ деда — с раннего детства я слышал рассказы мамы об ее отце — профессоре  Владимире Вайсблате. Он окончил университет в Гейдельберге, был известным издателем, литератором и искусствоведом, приятельствовал с Шолом-Алейхемом, Максимом Горьким, Александром Бенуа, Генрихом Нейгаузом, Георгием Нарбутом, в советское время стал одним из основателей Госиздата Украины.

— Имена почти всех братьев Владимира Наумовича тоже вошли в энциклопедии… 

— Да, это правда — Соломон стал создателем украинской школы челюстно-лицевой хирургии, был главным стоматологом Министерства здравоохранения УССР, Яков —  строитель, участвовавший в  создании, среди прочего, знаменитого дома Мороза  напротив Киевского университета, художник Иосиф Вайсблат, который был знаком с Бабелем, Маяковским, Горьким, Михоэлсом, Мейерхольдом и Эренбургом, в начале 1950-х арестованный МГБ за «еврейский буржуазный национализм»…  

Дом по улице Жилянской, в котором жил главный раввин Киева 

— А о прадеде — главном раввине Киева, — в течение 23 (!) лет занимавшем свою должность, — дома иногда  вспоминали? 

— Совсем немного, ведь он умер в 1925-м, мама его не застала, а о доступе в архивы не могло быть и речи.  Поэтому в течение последних лет я по крупицам восстанавливаю его жизненный путь, постоянно натыкаясь на неизвестные ранее и очень интересные детали.  

— Говорят, он был потомком Бааль Шем Това?

— По одной из ветвей. А по другой — что примечательно — прадед был потомком главного противника хасидов — Виленского гаона. Родился Нухим в 1864 году в местечке Народичи (ныне это в Житомирской области) в раввинской семье и был очень слабеньким — ребенок даже не мог посещать хедер. По преданию, ему помог чернобыльский цадик, предсказавший мальчику здоровье, благополучие и большие успехи в изучении Торы. Последнее явно сбылось — Нухим Вайсблат еще в молодые годы стал раввином городка Малин, заслужив уважительное прозвище Гадоль из Малина.   

— Однако известность он приобрел созданием «Вечного календаря», с помощью которого можно было определить дату еврейского праздника по григорианской сетке на сотни лет вперед.

— Прадед обладал блестящими математическими способностями, позволившими взяться в возрасте 20 лет за этот титанический труд.  Календарь был закончен к 1890 году, а его образец отправлен в Петербург, где получил положительный отклик Императорского двора. 

Для реализации новинки требовалась поддержка влиятельных лиц, и рав Нухим обратился к приобретшему в те годы огромную популярность в еврейской среде Шолом-Алейхему. Писатель отнесся к идее с известным скепсисом и, по семейной легенде, решил проверить  математические способности молодого человека, предложив ему за три дня решить сложную задачу-головоломку. Тот согласился и, выслушав условие головоломки, озадачил писателя, мгновенно дав ответ. Их дружба после этого продолжалась многие годы. 

Кинотеатр «Кинопанорама» в здании бывшей Купеческой синагоги 

Так или иначе, но таблицы Вайсблата получили широкое распространение в еврейском мире, что повлияло на решение предложить в 1902 году только что возникшую вакансию Главного духовного раввина Киева моему прадеду.   

— Как принял Киев с его 50-тысячной к тому времени общиной провинциала из  Малина?   

— Довольно тепло. Его большую квартиру на Жилянской посещали видные деятели еврейской культуры — несмотря на ортодоксальность, прадед был человеком многогранным и весьма широких интересов. Из-под его пера выходили не только религиозные труды, раввин писал стихи, рисовал. Когда сыновья готовились к экзаменам на аттестат зрелости (у Нухима было 11 детей), он, не имея никакого светского образования, помогал решать математические задачи любой сложности.

Каденция прадеда пришлась на один из самых сложных периодов в истории киевского еврейства — после погромов 1905 года видные русские и украинские деятели на коленях просили у него прощения за захлестнувшую город волну антиеврейского насилия, мы находим его подпись под протестом раввинов России в связи с делом Бейлиса, в 1920-м, уже при  советской власти, рав Нухим возглавил в Киеве Комитет по оказанию помощи голодающим и пострадавшим от погромов.  Зная его мудрость и порядочность, к нему часто приходили за советом самые разные люди —  далеко не всегда евреи. 

Служил он в Купеческой синагоге, возведенной на средства Льва Бродского, — сейчас в этом здании кинотеатр «Кинопанорама».  Синагога была закрыта советской властью одной из последних в Киеве — в 1920-е ее просто переименовали в Ремесленную, но фактически богослужения продолжались здесь до 1933 года. Тогда, несмотря на письмо верующих в ВУЦИК с просьбой «приостановить закрытие единственной в верхней части города синагоги», ее все-таки «перепрофилировали» под спортзал.      

Прадед тяжело болел (рак желудка) и скончался в Киеве на 61-м году жизни 22  апреля 1925 года. За его гробом, по словам родственников, шел едва ли не весь еврейский Киев, а похоронили раввина в семейном склепе на Лукьяновском еврейском кладбище.  

— По меркам того времени, судьба рава Нухима сложилась весьма благополучно, как и его брата — главного раввина  Житомира Мордехая Дова Вайсблата.

— Начнем с того, что, в отличие от старшего брата, Мордехай был совершенно здоров, поэтому его призвали в российскую армию — огромное испытание для верующего еврея. Но, как говорится, не было бы счастья… Во время редких отпусков в город (он служил в Белостоке) юноша отправлялся в ближайшую синагогу, где его однажды (прямо в военной форме) попросили выступить с комментарием на отрывок из Торы.  Оратором он был великолепным, и прихожанам  так понравилась проповедь, что они даже собрали немного денег для Мордехая.  Вскоре он стал известен как «солдат-проповедник», и община, по сути дела, выкупила его из армии.

Мордехай учительствовал в Олевске, потом стал раввином в местечке Елизаровка, а после революции был раввином в Веледниках. В 1922-м его осуждает Волынский губревтрибунал на 5 лет, цитирую: «за спасение церковных ценностей». Он просто-напросто не позволил властям конфисковать римоним (золотые украшения, венчающие стержни свитка Торы) из синагоги.

Впрочем, до отбывания наказания дело либо не дошло, либо Мордехая Дова выпустили до окончания срока, поскольку в октябре 1926 года он принял участие (уже как главный раввин Житомира с 1924 года) в работе известной раввинской  конференции в Коростене, почетным председателем которой, несмотря на отсутствие, был избран Ребе Йосеф-Ицхак Шнеерсон.

Умер Мордехай Дов Вайсблат в 1930 году, его вдова Гита погибла в Бабьем Яру, а один из сыновей — Яков — был сионистским функционером в Польше, с 1932 года жил в Эрец Исраэль, где впоследствии стал довольно известным израильским политиком и публицистом под именем Яаков Бар-Мидот.  

— На братьях раввинская династия оборвалась? Одиннадцать детей рава Нухима и пятеро рава Мордехая выросли светскими людьми?

— Да, но большинство из них оставили яркий след в истории, и не только еврейской. Как я уже говорил, мой дед — Владимир (Вульф) был литератором и искусствоведом, в 1906 — 1908 годах печатался в петербургской еврейской газете «Дер Фрайнд», где поддержал идею Шолом-Алейхема о создании еврейского театра. У них с писателем завязалась продолжительная переписка, из которой приведу лишь один отрывок:  «Ваше письмо обрадовало меня, — писал Шолом-Алейхем моему деду. — Находятся еще люди на свете, интересующиеся такими глупостями, как искусство, литература, тем более еврейское искусство и литература, особенно на «жаргоне». Я думал, что в нашем Егупце знают только о сахаре, акциях, банках, банкротах, кукишах, ездить в Мариенбад, жить в Бойбрике, играть в преферанс, экарто или тертл-мертл! Я всегда думал, что для моих биржевых коллег Шолом-Алейхем должен быть выкрестом в семье».

Уголовное дело, заведенное на рава Мордехая Вайсблата 

В 1908 году 26-летний Вайсблат после встречи с живыми классиками идишской литературы издает в Киеве «Еврейский альманах», куда вошли переводы (в том числе, и его собственные) Шолом-Алейхема, Мойхер-Сфорима, Переца, Бялика, Шолома Аша, а также пьеса самого Владимира «К солнцу», которая вскоре была поставлена в киевском театре Соловцова.

Интересно, что и после революции дед не оставляет еврейскую тему — находясь у истоков украинского книгоиздательства, он в 1920 году переводит (вместе с Миколой Зеровым) на украинский язык «Народні оповідання» Ицхака-Лейбуша Переца. В начале 1930-х он, уже профессор Украинского института книговедения, становится редактором «Кобзаря» Шевченко с иллюстрациями, расстрелянного в 1937-м выдающегося украинского  графика, «бойчукиста» Василя Седляра. В те годы тучи сгущаются и над Вайсблатом — его увольняют из Госиздата, полгода длится следствие, пока на помощь не приходит друг — известный украинский литературовед Сергей  Маслов, пригласивший его к себе на работу — в отдел древних книг Библиотеки АН УССР.

Четверо братьев моего деда стали врачами-стоматологами — уже упомянутый профессор Соломон Вайсблат, впервые в СССР разработавший методы обезболивания в стоматологии, Исаак, Аарон, работавшие на кафедре челюстно-лицевой хирургии, и Миля, окончивший Киевский стоматологический институт. Соломон в годы войны возглавил эвакогоспиталь в Средней Азии, Исаак также служил в военном госпитале, а Аарон и Миля пошли добровольцами на фронт и оба погибли в окружении под Полтавой.  

Еще один сын раввина — Израиль — стал врачом-невропатологом, жил в Одессе и работал судовым врачом, что позволило ему объездить полмира.

Драматически сложилась судьба художника Иосифа Вайсблата — тонкого лирика и пейзажиста, на склоне лет обратившегося к еврейской теме. Иосиф окончил Киевское художественное училище (где его педагогом был выдающийся Федор Кричевский — первый ректор Украинской академии художеств, кстати, из семьи крещенных евреев), а потом ВХУТЕМАс в Москве. До 1951-го был вполне успешным советским художником, пока не был арестован по 58-й статье и приговорен к 10 годам лагерей. После освобождения в 1954-м в творчестве вчерашнего узника ГУЛАГа появляются темы геноцида, репрессий и… еврейского быта, недаром же в вину Вайсблату вменялись «еврейский национализм и антисоветская агитация клеветнически националистического характера».   

—  А память об основателе столь славной династии — главном раввине Киева Нухиме Вайсблате — удалось сохранить? 

— Лишь отчасти. К сожалению, огромная библиотека раввина, состоящая из еврейских рукописей и книг за несколько веков, которую мой дед передал, по сведениям родных, в библиотеку ВУАН и в Исторический музей в 1930-е, пропала в годы войны. О самом раввине в СССР, разумеется, не вспоминали, остались лишь публикации к 20-летию со дня его смерти в ивритской прессе тогдашней Палестины.

После кощунственного уничтожения Лукьяновского еврейского кладбища в 1963 году  останки раввина, его жены и одного из сыновей были перенесены на Берковцы.  Давно умерли его дети и, казалось бы, точное место захоронения забыто навсегда, но… произошло чудо — в сентябре прошлого года на Берковецком кладбище я отыскал могилу главного раввина Киева. Теперь, по крайней мере, есть, где прочесть кадиш по одному из духовных авторитетов киевского еврейства в один из самых непростых периодов его истории.   

Беседовал Михаил Гольд

Из протокола допроса Иосифа Вайсблата

«В камере», худ. И.Вайсблат  

14 мая 1951 года.  Начат в 22.00, окончен в 8.30

Следователь: Вам представлена тетрадь, изъятая у вас при аресте. Кем сделаны записи в ней? В том числе и свои антисоветские измышления. Признаете это?

Иосиф Вайсблат: Нет. Антисоветских измышлений я никогда не записывал.

С. Что означают записи: «1948 год — негласная директива» и «1949 год — снятие с работы евреев»?

И.В. Указанные записи были сделаны в 1949 году, я не помню, что они означают.

С. Не выкручивайтесь. Указанные записи являются антисоветскими, клеветническими измышлениями, намерены ли говорить правду?

И.В. Ничего другого мне не остается. Должен признать, что указанные записи действительно являются кратким изложением моих антисоветских националистических взглядов.

Мои антисоветские, надуманные взгляды сводятся к тому, что я  писал, что в 1948 году в советские учреждения была дана директива о снятии евреев с работы, а в 1949 году эта директива якобы стала выполняться.

С. Признаете себя виновным в совершении преступления?

И.В. Да, признаю. …Я возводил клевету на национальную политику ВКП(б) и советского правительства, утверждал, что в Советском Союзе имеет место дискриминация евреев, следствием чего является закрытие еврейского театра и газеты «Эмес»…

После смерти Сталина, когда дело Иосифа Вайсблата пересматривалось, он писал в Генпрокуратуру РСФСР: «…следователь Пантелеймонов допускал всяческие издевательства, площадную ругань и непрерывные угрозы. Протоколы он писал не на основании допроса, а собственные сочинения, и путем лишения сна по 5-6 суток подряд доводил меня до такого состояния, что мне было безразлично, что подписывать. Следователь Пантелеймонов заявил мне дословно следующее: «Не поспишь еще пару суток, так подпишешь, что Гитлер был твой отец».