Проблемы в новейшей истории украино-российских отношений - болезнь двух государств, которая, увы, давно находится в хронической фазе. Когда-то не просто было найти общий язык Кравчуку и Горбачеву. Многие помнят о сложных взаимоотношениях Кучмы и Ельцина. Дальше – не лучше. Ведь первый свой успешный международный визит Президент Украины Виктор Ющенко осуществил именно в Россию, но это не отвратило позже от Украины и России непримиримую вражду – как из-за экономических, так и из-за идеологических и культурно-исторических разногласий.

С нынешним Президентом Украины России тоже не особо повезло. Вроде бы сначала послушно подписавший Харьковские договоренности и продавивший «закон о красном знамени» Виктор Янукович под конец уже второго года своего правления внезапно пришел к серьезному конфликту с северо-восточным соседом, и как всегда – в энергетической сфере. А за первым конфликтом незаметно нарисовался конфликт и в молочной сфере.

А России стало понятно, что «пророссийских» президентов в Киеве не бывает. Впрочем, и о наличии каких-либо проукраинских государственных деятелей в Белокаменной история говорить не приходится. «Проснулся утром – сразу подумай о том, что ты можешь сделать для Украины?» Эта сентенция президента Ельцина по отношению к нашей стране явно не имеет положительного смысла.

Не так давно «Багнет» проводил опрос среди наших читателей, который показал - большинство украинцев совсем не считают Переяславскую раду «воссоединением» Украины с Россией. Большинство наших читателей сошлось на том, что событие 1654 года было обманом со стороны Московского царства по стратегическим вопросам. Вот такой вот очередной мутный негазовый контракт...

Впрочем, украинские граждане так считают наверняка не зря, ведь именно в Переяславских договоренностях заложены истоки основных конфликтов современных отношений Украины и России. Гетманская Украина получила по договору легитимный статус автономии, а московский царь Алексей Михайлович Романов – столь долгожданный титул царя «Великой и Малой Руси», о котором князья Московские мечтали лет триста.

Уже тогда идиллия дружбы царя и гетмана продолжалась весьма недолго. Ровно год.

Уже в 1655 году Москва умудрилась договор нарушить, расположив в своих гарнизонах в украинских городах войск больше, нежели было указано в договоре.

Однако и Богдан Хмельницкий в долгу не остался. Несмотря на то, что в договоре было четко прописано, что заниматься внешнеполитическими сношениями гетману можно только с ведома царя,  украинский гетман вовсю вел дипломатическую переписку. И не с кем-нибудь, а со шведским королем (как и через 50 лет Мазепа), с молдавским господарем, а также с польским сеймом, подписываясь как «Его светлость Герцог войска Запорожского и всея Украины Зиновий-Богдан Хмельницкий». Переписку «батька Хмель» вел, конечно же, без ознакомления с ней Москвы, чем немало раздражал царя.

После смерти легендарного гетмана в 1657 году и вплоть до Мазепы Украина была постоянной головной болью Москвы. Казацкие группировки дрались друг с другом, выставляя все новых и новых гетманов, и с каждым Москве приходилось договариваться. Единственный успех Алексея Михайловича в этом хаосе состоял в том, что с каждым новым договором Москва понемногу (но регулярно!) урезала власть гетмана и казацкой старшины.

Приход к власти Ивана Мазепы, который (как утверждают современники) произошел благодаря двум вещам – коррупции в московском государственном аппарате и деградации «избирательной системы» казацкого государства – вроде бы ослабил остроту украино-российской «вечной дружбы». По-настоящему добрые отношения двух субъектов права поддерживались хорошими личными отношениями царя Петра Первого и гетмана Ивана Мазепы.

Правда и этот «медовый месяц» окончился скандалом.

Северная война Московского государства со Швецией (да и желание Петра «выжать» из государства как можно больше ресурсов) привела к усиленному давлению на казацкую старшину и на  всех жителей Гетманщины. И тут оказалось, что Мазепа жил вовсе не общими с Москвой, а местными украинскими интересами. Как только казацкой элите во главе с Мазепой представился шанс сбросить бремя войны и эксплуатации ресурсов со своих плеч, так это и было сделано. Лучшим для Мазепы представился путь принятия более мягкой в этом военном конфликте стороны. Ею оказался, понятно, шведский король Карл (известный в тогдашней Европе как весьма прогрессивный и просвещенный монарх).

И в дальнейшем отношения «братских стран и народов» постоянно разрывались между общими возможностями и разными целями, разными способами их достижения, а главное – различными интересами (при общем культурном и историческом наследии).

Ситуацию на время спасла интеграция верхушки казацкой элиты в российское дворянство в котором она тут же составила влиятельную и мощную, но отдельную группировку. Эта группировка на несколько десятилетий заняла многие высшие государственные должности – от министров до членов Тайного совета.

Однако процессы распада союза Киева и Москвы неумолимо продолжались, и уже в 1917 году (сразу же после свержения самодержавия в России) в Украине провозгласили свое государство с Центральной Радой во главе, что в Петрограде было истолковано как предательство. Причем, эта оценка была и у красных, и у белых.

Далее события напоминают анекдотическую ситуацию – после свержения большевиками в октябре 1917 г. временного правительства в Петрограде,  в Киеве наоборот – большевиков выгнали из Центральной Рады.

Перебравшие в Харьков большевики основали свое правительство, но, правда, все же той же самой Украинской Народной Республики, и потребовали от своих «товарищей» с северо-востока помощи...

Товарищи «помогли», но быстро поняли, что украинские большевики, хоть и остаются большевиками, но все же – украинскими. Пришлось большевицкому руководству в Москве, скрепя сердце, принять дела как есть и признать все ту же Украинскую республику (хотя и под немного другим названием).

На этом трагикомедия украино-российских проблем не закончилась. Каждое новое руководство в Москве делало ставку на украинцев, и признавало, что без Украины СССР обойтись ну никак не может. Этим украинцы-то и пользовались.

Рядом с террором и Голодомором можно наблюдать такие важные явления, как индустриализацию, наибольшие капиталовложение во всем СССР именно в украинский промышленный комплекс, украинских коммунистов на высших партийных и государственных должностях, и т.д. Недаром и Хрущев, и Брежнев, приходя к власти, опирались на украинцев и приводили именно выходцев из Украины на высшие должности в государстве. Ведь не стал бы Хрущев генсеком без КП(б)У, как и Брежнев без своей днепропетровской «команды»!

И все эти сложные пертурбации со взаимными обвинениями в предательстве, невыполненными обещаниями и постоянными обманами происходили на фоне дележа общего культурно-исторического наследия.

«Плохой мамочкой была Киевская Русь, если положила в одну колыбель сразу трех детишек вместе», - любили шутить советские интеллигенты, и слова эти сейчас кажутся не такими уж далекими от истины – в конце концов, вряд ли было хорошей выдумкой называть Киевскую Русь этой самой матерью...

Так или иначе, Украина и Россия продолжают разрываться между тремя серьезными вещами. Во-первых, общим историческим и культурным наследием, которое велико, и которое, как его не дели - неделимо. Во-вторых, мифами о «братстве». И, наконец, безжалостными государственными интересами, которые являются, наверное, самым реальным фактором из всех трех вышеописанных. И именно в этом странном «шпагате» следует искать корни неопределенности и проблем украино-российских отношений, а главное – уметь отделить первое от второго, а главное – от третьего. В противном случае, мы обречены вести экономические дискуссии путем разговоров о языковых проблемах, а идеологические и исторические решать, наоборот, с помощью газового вентиля. И в конечном итоге, это до сих пор не принесло пользы ни одной стороне.

Напомним, ранее «Багнет» сообщал о том, что в отношениях Украины и России назревает очередная «газовая» война.

Сергей Костеж