О том, как сбываются мечты и что для этого необходимо делать, мы говорим сегодня с первым космонавтом Украины Леонидом Каденюком – фантастическим человеком со многими земными и неземными титулами: генерал-майор авиации, космонавт-испытатель, летчик-испытатель, Герой Украины, кандидат технических наук, народный депутат Украины IV созыва. 

- Леонид Константинович, как у сельского мальчишки родилась мечта - покорить небо?

- Вы сказали из села, а я хочу заметить, что более 90% космонавтов и летчиков родом из сельской местности. Почему? Потому что  в авиации вообще и космонавтике в частности требования к здоровью жесткие, а здоровых людей больше в селе. Ну, это так, к слову.

А что касается мечты стать летчиком-истребителем, то она у меня родилась после того, как я увидел фильм «Повесть о настоящем человеке». Мне тогда было лет пять. Фильм настолько меня потряс, что я непременно захотел  стать как Алексей Маресьев, летчиком-истребителем. После полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина желание покорить небо еще больше укоренилось в моем сознании. Ведь он тоже был летчиком-истребителем. Более того, в тот же день у меня родилась мечта стать не только летчиком, но и космонавтом, т.е. летать не только на истребителях, но и на космических кораблях, значительно выше и быстрее. Эта мечта была со мной до тех пор, пока я не слетал в космос. После возвращения на Землю я вдруг почувствовал, что мое сознание освободилось от этой мечты, т.е. уже и как бы мечтать больше не о чем. Но появляется что-то другое, - уже не мечты, а скорее планы на  будущее, желания.

Надо сказать, что космический полет, все увиденное и прочувствованное в космосе, является источником разного рода размышлений, в том числе и философского характера. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, хотелось бы сказать, что у каждого человека свой жизненный путь на планете Земля, который как бы заранее предначертан. Наверняка мой жизненный путь предполагал становление меня летчиком-истребителем, а потом – космонавтом, причем первым космонавтом Украины.

–  Вы можете сегодня вспомнить, что было 12 апреля 1961 года? Как восприняли, и что значил для вас полет Юрия Гагарина? Вам ведь тогда было 10 лет.

 - Да, я учился в 3 классе. В тот день мы были в школе, и я помню, как было объявлено, что в такое то время будет сделано важное правительственное сообщение. Мы пришли на площадь в центре села, где был репродуктор и я услышал голос Левитана, который сообщил, что впервые в истории человечества гражданин СССР полетел в космос. Надо сказать, что это событие имело не планетарное, а Вселенское значение. Ведь на одной из планет Вселенной цивилизация, наконец, создала летательные аппараты, с помощью которых она смогла преодолеть земное притяжение. Это известие стало причиной всеобщего ликования, радости и эмоционального подъема! И не удивительно, что многие мои ровесники стали мечтать стать летчиками и космонавтами – ведь наше детство совпало с началом космической эры.

- Реализация вашей мечты началась довольно-таки успешно. Уже через 5 лет после окончания училища вы оказались в отряде космонавтов. Как это произошло?    

- В то время специальная медицинская комиссия ездила по летным частям истребительной авиации Военно-Воздушных Сил (ВВС) СССР. Причем отбор осуществлялся и в частях, дислоцированных на территории стран бывшего социалистического лагеря. В результате работы комиссии из нескольких тысяч летчиков-истребителей первоначально было отобрано 254 человека. Потом нас группами вызывали в Москву на глубокий медицинский осмотр, где из этих 254-х отобрали девятерых. Я попал в эту девятку. Если бы мне тогда сказали, что я попаду в нее, - не поверил бы, но все равно шел бы до конца.

- Каким было ваше состояние, когда вы узнали, что попали в число счастливчиков?

- Для того чтобы стать, как вы сказали, счастливчиком,  мне необходимо было пройти уникальную медицинскую комиссию, длившуюся ровно 2 месяца ежедневных исследований моего организма. Требования были чрезвычайно жесткими. Ведь нас набирали как профессионалов на долгую перспективу, поэтому запас прочности должен был быть очень высоким. При этом были случаи, когда кто-то приехал стать космонавтом, а его «списали» с летной работы. В конце концов из моей группы я остался один… Конечную «точку» в медицинском отборе ставила Главная медицинская комиссия (ГМК). В ее состав входили ведущие специалисты Советского Союза, Центрального научно-исследовательского госпиталя (ЦНИАГ) и Звездного городка. Возглавлял ГМК академик Газенко. Зачитывая конечный вывод комиссии: «По статье такой-то вы годны к космическим полетом», он вдруг спрашивает меня: «Вы знаете, что это за статья?».  Конечно, я не знал. Но, думаю, отвечу с юмором, и говорю: «Единственное, что знаю - она не из Уголовного кодекса» - все присутствующие просто грохнули смехом. Только после того, как вышел из зала, я понял, что в моей жизни произошло очень важное событие - я сделал самый важный шаг к осуществлению мечты.

Отбор на этом не закончился. Необходимо было пройти еще две мандатные комиссии. Одна была в Главном штабе ВВС, возглавлял ее Маршал авиации, дважды Герой Советского Союза Александр Николаевич Ефимов. А вторая - в Центральном Комитете КПСС. Честно говоря, я волновался за ее исход. Ведь я приписал себе год.

- Это как вам удалось сделать, Леонид Константинович?        

- После окончания школы мне было 16 лет, а в военные училища принимали с семнадцати. Только после успешного прохождения районной медицинской комиссии я сказал в военкомате, что мне не хватает года. В ответ услышал то, что и должен был: «Приходи на следующий год». После моих настойчивых уговоров майор Михеев Владимир Ильич снимает телефонную трубку и звонит, как выяснилось в ЗАГС, и проговаривает фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Может быть, когда-нибудь мы будем встречать его на космодроме с цветами. Давайте поможем этому парню». Хотя о моей мечте летать в космос он не знал. Так я и стал на год старше. На мандатной комиссии этого либо не заметили, в чем я сомневаюсь, так как КГБ нас проверило до седьмого колена, либо решили не обратить внимание.

- Вас нигде больше не тревожила ваша подделка?

- Как-то через несколько лет после зачисления в отряд космонавтов меня вызвал к себе в кабинет начальник Центра подготовки космонавтов дважды Герой Советского Союза Георгий Тимофеевич Береговой и спрашивает: «Кадровики в твоих документах обнаружили странное совпадение -  ты родился 28 января 1950 года, а твой брат – 28 января 1951 года. Чем это можно объяснить?» Сказать, что родители так рассчитали, не решился – это юмором не выглядело бы. Поэтому, недолго думая, сказал правду. Вижу, Георгий Тимофеевич о чем-то задумался, а потом и говорит: «Ты знаешь, мои фронтовые друзья-летчики, чтобы попасть в авиацию и на фронт,  приписывали себе и пять лет», - крепко пожал мне руку и на этом вопрос был исчерпан.

Пройдет еще некоторое время, и я верну себе год.

- Леонид Константинович, в 1976 г. вы попали в отряд космонавтов, а полетели в космос через 20 лет. За это время многие космонавты слетали дважды, а вам как-то это не удавалось. Чем это было вызвано? Не пускали или в отряде была какая-то очередность, за которой стояла руководящая и направляющая рука партии?

- Я был отобран в группу для полетов на многоразовом транспортном космическом корабле (МТКК) «Буран». Этот корабль слетал только один раз и без экипажа – в автоматическом режиме. Все эти годы я не только готовился летать в космос, а, окончив вместе со своими друзьями по группе Центр подготовки летчиков-испытателей, занимался испытаниями новых самолетов. Это была очень интересная работа и, конечно, опасная. Один из моих товарищей космонавт Леня Иванов погиб при испытаниях МиГ-27.

Кроме того, я готовился в качестве командира украинского экипажа для полета на орбитальную станцию «Мир». Такая договоренность была между Л.М.Кравчуком и М.С.Горбачевым. К сожалению, этот полет по политическим разногласиям между Украиной и Россией тоже не осуществился. Поэтому, возвращаясь к философской стороне происходящего в этом, мой случай относится к тем, о которых говорят: «Все, что ни делается, все к лучшему». Видимо в моей судьбе было «записано» стать первым космонавтом Украины. А это, на мой взгляд, намного важнее нескольких обычных полетов в космос.

- До 1995 года вы не принимали гражданство Украины, с чем это было связано?

- Я числился в отряде космонавтов, но возможности слетать в космос не было. Кроме того, я готовился ко второму полету «Бурана» на космическом корабле «Союз – ТМС». Его программа предполагала старт «Бурана» без экипажа, который должен стартовать на «Союзе» и произвести стыковку с «Бураном» на орбите. Провести его испытания на орбитальном участке полета, отстыковаться, состыковаться с орбитальной станцией «Мир», проведя таким образом испытания новой (андрогенно-периферийной) системы стыковки. К сожалению, этот полет тоже не был осуществлен.

На главной медицинской комиссии по допуску к полету на «Буране» один из ее членов, памятуя о том, что я – украинец, а СССР уже был разделен, задал мне вопрос: «Леонид Константинович, если Кравчук прикажет Вам посадить «Буран» на Крещатике, Вы это сделаете?». Какой вопрос, такой и ответ. Поэтому сказал: «Смотря в чем заплатит: если в купонах – нет, а если в долларах – посажу» (Смеется). Одним словом, была надежда на полет, но, к сожалению, он не состоялся.

В 1994 году я узнал, что Леонид Кучма договорился с Биллом Клинтоном о полете украинского космонавта на американском Шаттле. Тут я и решил, что могу принести пользу Украине.

- Так у вас появился вариант полететь в космос на американском корабле «Колумбия»?

- Да. Я написал заявление в наше Национальное космическое агентство о том, что хочу принять участие в этой программе. У меня была мощнейшая подготовка. Я изучил все космические корабли и орбитальные станции, которые были в Советском Союзе. Кроме Черниговского Высшего военного авиационного училища летчиков (ЧВВАУЛ) я закончил Московский авиационный институт (МАИ), Центр подготовки летчиков-испытателей «ЦПЛИ) и Центр подготовки космонавтов (ЦПК). Кроме этого в Звездном городке изучал медицину, биологию, астрономию, геологию, экологию, астрофизику и другое, т.е. подготовка была уникальная. Конечно, у американцев вопросов ко мне не было и в 1997году, с 19 ноября по 5 декабря, я совершил космический полет на американском МТКК «Колумбия» в миссии «STS-87».

Экипаж американского МТКК «Колумбия»

– Вернемся к вашему полету. Что вы чувствовали перед стартом? Был ли страх?

– Мне часто задают этот вопрос, и я всегда отвечаю: «Страшно было не от того, что что-то может произойти, а было страшно интересно». (Улыбается). С профессиональной точки зрения мне было интересно, как включаться мощные двигатели, которые должны оторвать от Земли массу, более 2000 тонн и разогнать корабль до первой космической скорости (7,9 км/сек), как начнется разгон и наступит невесомость. При этом было огромное чувство ответственности перед теми, кто готовил меня в космос – в первую очередь перед украинскими и американскими учеными. Ведь в космосе я должен был завершить их совместный многолетний труд. Было и психологическое напряжение. Что такое космическая техника – я знал очень хорошо, так как не только изучал ее, но и принимал участие в ее создании и хорошо знал, чтобы человек ни делал, от аварий никто не застрахован – они были и будут.

- Вы провели на орбите более 15 суток, НЛО не встречали?

- Вы знаете, мне очень часто задают этот вопрос. Буквально на всех встречах. И, скажу честно, я уже жалею, что никогда не видел этих самых НЛО (Смеется). Я могу сказать, что не встречал космонавтов, кто бы видел НЛО. Мое отношение к ним больше скептическое. Но полностью отрицать существование НЛО я не могу. Хотелось бы увидеть их самому.

Помню в 80-е годы, когда в прессе был очередной всплеск упоминаний о появлениях НЛО, к нам в летно-испытательный институт пришло указание из Москвы, в котором говорилось о том, что при встрече с НЛО близко к ним не подлетать и не пытаться устанавливать какие-либо контакты. Потому что не понятно, чем это может закончиться, т.е. этот вопрос был поднят на государственном уровне.

- С НЛО понятно. А какая наша планета из космоса?

- Выглянув впервые в иллюминатор, я невольно произнес: «Кевин, теперь я вижу, что она круглая» (Кевин Кригел – командир экипажа). Описать то, что видишь в иллюминаторе космического корабля, невозможно. Видимо, не хватает человеческих слов. Сказать, что наша планета очень красивая, - это ничего не сказать. Она уникальна тем, что жизнеспособна. И это видно из космоса, вспоминая фотографии других планет Солнечной системы. Очень много разнообразных цветов, но основной оттенок – голубой. Она маленькая. Мы ее облетели за 90 минут. Правда, скорость была почти 8 км/сек.

Глядя на нашу планету, приходил к мысли, что на такой красивой планете должна быть и красивая жизнь. Там, в космосе, особенно остро осознаешь всю бессмысленность траты огромных денег на создание и хранение ядерного, химического, бактериологического и других видов вооружения. В космосе не видны границы между государствами. А Земля кажется большим комическим кораблем, со скоростью около 30 км/ сек совершающим извечный полет вокруг своей звезды с названием Солнце.

Космический полет в некоторой степени отдистанцировал меня от науки, которую я проходил. Но не в том смысле, что я что-то отрицаю, а в смысле откуда что взялось, на что наука не дает ответа, у меня сформировалась своя некоторая точка зрения. Красота Земли и сложность процессов в живых организмах (в том числе и в человеческом) свидетельствуют о том, что без стороннего разума тут не обошлось. Его можно назвать Высшим Разумом.

Американский астронавт Джон Гленн, в возрасте 77 лет слетавший второй раз в космос, под впечатлением от космоса сказал: «Смотреть в иллюминатор, видеть сотворенное и не верить после этого в Бога, невозможно».

- Вы сказали, что Гленн совершил свой полет в 77 лет. А вы мечтаете о втором полете?

- Хотелось бы. Тем более, что во время первого полета у меня возникло много вопросов, касающихся невесомости и вообще полета, дать ответы на которые можно только во время повторного космического путешествия. Вообще же весь мой полет в космос был одним сплошным экспериментом, в том числе и над самим собой, как биологическим существом. Я пытался вникать в новые ощущения, которые возникают в невесомости… Хотелось бы выполнить выход в открытый космос. Но, к сожалению, перед Украиной, пока не стоит задача полетов своих космонавта в космос.

 – Леонид Константинович, реально ли сегодня украинским мальчишкам мечтать о полете в космос?

 - У каждого человека в начале жизненного пути должна быть мечта. Не обязательно мечтать стать космонавтом. Ведь мечта дисциплинирует человека, делает его целеустремленным и помогает бороться с трудностями в жизни. Так было со мной…

На мой взгляд, вероятность стать космонавтом сейчас выше, т.к. в космонавты отбирают не только среди летчиков, но и инженеров, медиков, физиков, биологов…. Конечно, стать космонавтом не просто. Но когда меня спрашивают: «Тяжело ли стать космонавтом?», я отвечаю: - «Конечно тяжело, но если эту мечту сумел воплотить в жизнь мальчишка из буковинского села, то ее может осуществить кто-либо другой».

Беседовал Сергей Смирнов

Фото Николая Федорова и из личного архива Л. Каденюка