На предполагаемую силу российского лидера нужно также ответить силой.

Об этом пишет Мэри Дежевски в своей статье «Ключ к Путину – не бояться его власти, а понимать его слабость», опубликованной на сайте газеты The Independent.

Большую часть десятилетия западный мир был в плену иллюзии: что Владимир Путин – последний царь, которому только нужно щелкнуть пальцами (или рявкнуть приказ), и все, от государственных министров, скромных граждан до сибирских тигров, перевернутся и будут выполнять его приказы.

Конечно, Путин внес свою лепту, чтобы создать эту иллюзию - как это сделал Борис Ельцин до него. В центре внимания прессы сейчас ежегодная речь о состоянии государства, по образцу США, которая приобретает дополнительную ауру священности из-за торжественной манеры президента и великолепия зала Кремля, в котором ее произносят.

Но видимость не стоит по ошибке принимать за реальность. Церемония обращения президента России к народу, как и президентский протокол, в общем, возникла недавно. Элементы были заимствованы из ритуалов, связанных с президентами других стран (особенно США), и, да, был намек на царский церемониал. Но идея заключалась в том, чтобы изгнать из памяти унижение после распада Советского Союза и показать, как это было задумано, возрождение российского государства.

Не то, чтобы уважение к представителям власти было уникальным для России. Вспомните, как Франция отреагировала на сообщения о том, что Франсуа Олланд рано утром катался по Парижу на мотоцикле. И я помню, когда тогдашний президент Жак Ширак, позволил себе дать интервью на американском телевидении на английском языке (которым он очень хорошо владеет). Скандалы были такого масштаба, что ни один французский президент никогда больше этого не сделает.

Достоинства и атрибуты власти, однако, не всегда автоматически к ней приравниваются. В России, одно может частично заменяться другим; что-то подобное можно сказать и о периодических выступлениях «настоящего мужчины». И нигде несоответствие между видимой и реальной властью в России не проявляется яснее, чем в трагедии Украины.

Широко распространенное предположение: из-за того, что Россия так быстро и оперативно смогла присоединить Крым, в планах Путина и остальная часть Украины, а затем, возможно, Прибалтика, Молдова и даже Польша. Или, наоборот, стоит ему только отдать приказ и анти-киевские повстанцы с оружием в руках беспрекословно подчинятся. В частности, отложат референдум, запланированный в мае; будут охранять место крушения самолета малазийских авиалиний, и будут соблюдать условия прекращения огня, согласно Минским договоренностям.

Путин все это сделал; его игнорировали – и по-прежнему игнорируют снова и снова региональные чиновники бескрайних просторов России. На третьем сроке на посту президента, а с двумя сроками пребывания на посту премьер-министра за плечами, Путин, вероятно, лучше всех в России понимает, где находятся рычаги реальной власти. Но есть многие, на которые он почти не может влиять.

Запад может демонизировать его как причину всякого зла, впрочем, лидеры и средства массовой информации делают так почти ежедневно в течение всего года. Но то, с чем ему приходится бороться, - слабость, а не сила – и его собственная, как президента, и России, как государства. Это не упрощает  отношения с сегодняшней Россией; возможно, даже наоборот. Но это требует иного подхода, чем тот, который применяют сейчас: попытка ответить на предполагаемую силу силой. Противоречия в обращении Путина имеют иллюстративный характер. Любой за пределами России, кто ожидал оливковой ветви, был бы разочарован. Но речь о состоянии страны не то, где стоило бы искать что-то подобное. Вспомните Джорджа Буша и его «ось зла».

В то же время, обращение Путина не стало явно патриотичным разглагольствованием, как ожидалось. Были, конечно, некоторые признаки. Но были также и отголоски «крови, пота, тяжелого труда и слез» - падение цены на нефть и международное недоверие, если не санкции Запада, сделали свое дело. Путин также объявил амнистию россиянам, готовым вернуть свои деньги на родину, вероятно, в тщетной попытке остановить «отток капитала». И были также заявления  в другом тоне: Россия хочет быть открытой для бизнеса и даже если она сейчас оградилась, это потому, что чувствует себя осажденной, а не потому что хочет изолировать себя или повернуться к Востоку.

Наряду с тем, что Запад расценивает, как нечестное оправдание возвращения Крыма  России, было также категорическое признание независимости Украины. «Каждый народ», сказал он, «имеет неотъемлемое суверенное право на собственный путь развития ... Россия всегда уважала и всегда будет уважать это право. Это в полной мере относится к Украине, братской украинской нации».

Найдутся те, кто посмеется над этим заверением, но это могло бы послужить поводом, пусть и хрупким, для ослабления напряженности. Если мы примем пафосные речи и предупреждения о жесткой экономии за чистую монету, то и эти слова мы тоже должны воспринимать буквально.

Но вот странное развитие событий. Западное видение Путина как всемогущего царя внезапно пересмотрено, теми же людьми, которые его поддерживали. Они говорят, что позицию Путина можно ослабить, либо с помощью разочарованных националистов, потому что он не борется за остальную часть Украины, либо с помощью тех, кто опасается за свой уровень жизни. Это действительно возможно - но опасность, которую представляет нестабильная Россия, будет бесконечно больше, чем опасность от России, которая осознает свою слабость и от лидера, который признает, возможно, и скрепя сердце, пределы своей власти.