The Washington Post рассказал о тех украинцах, которые оказались на окупированной пророссийскими преступниками территории Донбасса.

«Хутор (имя, которым называет себя герой, опасаясь открыть настоящее. - «ОстроВ») и Ника быстро идут по тротуару, но не настолько, чтобы привлекать внимание. Они пытались запоминать «неправильные улицы» - те, где, как они знают, занявшие город пророссийские повстанцы теперь регулярно стоят на страже, держа АК-47s. Но иногда эти двое ошибаются. Как сейчас. Мускулистый русоволосый человек с заученным устрашающим видом и нашивкой со знаменем так называемой «Новороссии» крепко сжал свое оружие, когда они проходили мимо. 42-летний Хутор и 33-летняя Ника опустили головы. Они прекратили говорить. В месте, где даже поход в супермаркет стал нервным ритуалом, пара сжала ручки своих пакетов с продуктами, как будто обращая на них внимание. Видите? Мы только вышли за молоком и хлебом. А теперь спасибо. Нам пора».

«В этом мегаполисе, чье довоенное население почти достигало миллиона, но чей центр выглядит сегодня как оруэлловский город-призрак пропагандистских плакатов и вооруженных патрулей, пожалуй, никто не чувствует себя более одиноким, чем те, кто до сих пор таит проукраинские чувства. С тех пор, как сепаратисты взяли тут полный контроль, по словам правозащитников и общественных активистов, безмерное число таких приверженцев стало жертвами вымогательств, похищений, пыток и, предположительно, было казнено. Многие в поисках убежища бежали далеко на запад. Но небольшое количество, как Хутор и Ника, выдерживают шторм. И они хотят, чтобы другие, те, кто, как и они, возможно, слишком напуганы, чтобы высказываться публично, знали, что они не одни, как могут думать. Через три квартала пара чувствует себя достаточно смело, чтобы предпринять вылазку и показать одно из произведений Хутора на стене старой многоэтажки. Он нарисовал это балончиком несколько недель назад, до того, как был арестован и подвержен пыткам. Это подразумевалось как сообщение другим. Желто-голубой трезубец. Символ Укроаины. Сейчас его сложно рассмотреть. Кто-то, ориентированный на новых пророссийских хозяев Донецка, пытался закрасить его черной краской. Но вы до сих пор можете видеть его очертания».

«Немногие проукраинские жители тут до сих пор рискуют своей безопасностью ради маленьких актов неповиновения, - рассказывает американское издание. - Раскрашивая балончиками стены. Рисуя значок украинского флага на автобусной остановке… Но все они оказались, по сути, живущими в полицейском государстве. Для проукраинских жителей это когда их взгляды могут означать ужасающие путешествия «в подвал», временные места заключения для предположительных шпионов. Для них это теперь жизнь в расположении противника. «У этих людей было шесть месяцев, чтобы оставить город, - говорит Константин Савинов, глава коммунально-бытовых служб Донецка. - Но некоторые из них до сих пор скрываются. Должны ли они до сих пор быть тут? Не мне решать».

Дальше следует история Хутора, заставившая его бояться быть кем-либо узнанным в Донецке. «Летом, как рассказывает он, он ехал на велосипеде около жилого блока, когда его остановил патруль ДНР. Его члены обвинили его в поддержке украинской армии, которая обстреливала позиции повстанцев неподалеку. Они надели мешок на его голову, говорит он, и били его пистолетом перед тем, как поместить в подвал брошенного мотеля. Он делает паузу, когда слезы проступают между нервными смешками. «Они не просто бьют тебя, - шипит он через страдальческую улыбку. - Они пытают тебя». По его словам, его держали две недели. Его лицо было до такой степени избито, что теперь у него не хватает зубов. Его вешали на веревке вниз головой, говорит он. После того, как некоторые другие мужчины были, очевидно, доведены до признания, рассказывает Хутор, их казнили. Их тела, добавляет он, выставлялись на обозрение другим заключенным».

«Хутор и Ника остались в Донецке из-за пожилых родителей, которые отказались покинуть город, - поясняет The Washington Post. - Когда город стал еще более опасен для проукраинских жителей, Хутор прекратил рисовать на зданиях. Однако оба до сих пор тайно оставляют маленькие визитные карточки - небольшие наклейки в виде украинского флага - там, где могут. Они прекратили большинство личных контактов. Вместо этого они общаются с единомышленниками через социальные медиа. На публике они ни с кем не общаются. Никаких разговоров с незнакомцами. «Ты не знаешь, кто они такие», - говорит Ника. Когда им приходится быть осторожными, скажем, стоя в очереди перед одним из немногих до сих пор работающих в городе банкоматов, они научились блефовать. «Большинство людей в Донецке не говорят сейчас открыто о политике, - говорит Хутор. - Но если они говорят, ты учишь себя соглашаться. «Да, конечно, украинское правительство фашистское! Да, конечно, их нужно бить!» Ты говоришь им то, что они хотят слышать». «Но внутри мы украинцы, - говорит он. - Это никогда не изменится».