Война в Украине достигла переломного момента. Российские войска, вторгшиеся в страну с севера, юга и востока теперь едва двигаются. Они обстреляли школы, больницы, жилые дома, а также театр, в котором прятались дети. Но они еще не контролируют даже те места, которые они оккупировали.

И не удивительно. Мало кто из украинцев хочет стать коллаборантом оккупантов. Более 90% из них убеждены, что победят врага. Украинская армия отказывается сдаваться даже в тех городах, которые сильно пострадали от бомбежек, пишет на страницах The Atlantic журналистка и Пулитцеровский лауреат Энн Эпплбаум.

В России рассчитывали, что вся война, все завоевание Украины будет длиться не больше шести недель. Более половины этого времени уже прошло. Должен быть конец, момент, когда война остановится. Украинцы и поддерживающие Украину демократические силы должны работать вместе над достижением этой цели.

«Это не должно быть перемирия, решения поддерживать определенное украинское сопротивление в течение следующих 10 лет, обещание «высотать всю кровь из России» или что-нибудь другое, что позволит нестабильности и боям продолжаться. Целью должна стать украинская победа», – считает Эплбаум.

А прежде чем чего добиваться, нужно представить, на что это будет похоже. И в этой войне победу представить совсем не сложно. Украина остается суверенной демократией с правом выбирать своих лидеров и заключать соглашения, которые ей захочется. Не будет пророссийского марионеточного режима в Киеве, нужды в длительном украинском сопротивлении, никаких дальнейших боев. Российская армия должна отступить за свои границы. Возможно, линия этих границ как-то изменится, а может, Украина пообещает придерживаться нейтральности. Но все это должны решать сами украинцы, а не внешние силы. Возможно, понадобятся международные миротворцы. Что бы ни произошло, Украина должна иметь серьезные основания полагать, что российские войска не вернутся скоро.

Представьте также последствия победы. В Вашингтоне большинство людей давно были уверены, что Украина участвует в региональном конфликте. И что она принадлежит той территории, которая волнует россиян больше, чем американцев. И так вроде бы всегда будет. Но это уже совсем не так. Украинцы, особенно их президент Владимир Зеленский, вывели свою борьбу на глобальный уровень, утверждая, что это битва за набор универсальных идеалов: за демократию, да, но также за определенной формы гражданский национализм, основанный на патриотизме и уважении верховенства закона. За мирную Европу, в которой споры разрешаются через институты, а не грубой силой. За сопротивление диктатуре. Зеленский призвал американцев помнить о Перл-Харборе. Он обратился к немецкому парламенту, использовав слова «никогда снова» – мантру, которая обычно означает, что новому Гитлеру не разрешат появиться. И он сказал немецким депутатам, что на фоне жестокой войны в его стране эти слова теперь «утратили значение». Он призвал Европарламент доказать, что вы действительно европейцы, и принять Украину в ЕС.

Такая риторика эффективна, потому что она затрагивает принципы, объединяющие большинство европейцев, американцев и многие другие народы по всему миру, напоминая им, насколько хуже был мир в кровавом прошлом. И как хуже он может стать в будущем, если эти принципы потеряют свое значение. Слова, которые использовал Зеленский, тоже вызывают реакцию, потому что они правдивы. Победа Украины будет победой всех верующих в демократию и верховенство закона. Граждане демократических стран и члены демократической оппозиции в России, Кубе, Беларуси и Гонконге почувствуют от нее силу. «Их битва – это наша битва», – сказал Эплбаум друг из Венесуэлы о войне в Украине. Институты на страже государств, которые стали воплощением этих идей, в частности, НАТО и ЕС, тоже будут укреплены украинской победой.

Слова Зеленского вызывают еще большую реакцию, потому что россияне тоже придают огромное значение конфликту. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров провозгласил, что эта война изменит глобальную политику. Речь совсем не об Украине, а о мировом порядке. Нынешний кризис – судьбоносный, эпохальный момент в современной истории. Он отражает битву за то, как будет выглядеть мировой порядок», - сказал он.

После Второй мировой войны Иосиф Сталин провозгласил, что «каждый навязывает свою систему так далеко, насколько способна дойти до его армии». Аналогичным образом Владимир Путин решил, что российская армия будет насаждать автократическую, клептократическую политическую систему в Украине. Уже сейчас российская оккупация западноукраинских городов напоминает советскую оккупацию Центральной Европы после Второй Мировой войны. Государственных чиновников и общественных лидеров: мэров и полицейских, а также депутатов, журналистов, кураторов музеев – арестовали. И с тех пор их никто не видел. Мирных жителей постоянно терроризируют. В Мариуполе местные власти сообщают, что людей принудительно депортируют в Россию, как это когда-то делали спецслужбы СССР с поляками, литовцами, латвийцами, эстонцами после вторжений в 1939 и 1945 годах. Если Россия победит, эту тактику будут применять по всей Украине, создавая массовый террор, массовое насилие и нестабильность на многие годы. Так, если мир смирится с последствиями, автократы от Минска до Каракаса и Пекина это заметят.

Так как ставки настолько высоки, следующие несколько недель будут чрезвычайно опасны. Путин сделает все возможное, чтобы сотворить страх. В своей неординарной речи на прошлой неделе он описывает критиков русской войны как «мошенников», «изменников» и «вредителей». И это было сделано именно для страха. Путин говорил, что россиянам нужно «самоочистка», что напомнило о сталинских чистках. Он намеренно обращается к самой кровавой и худшей эре в советской истории, чтобы избежать даже намеков на оппозицию дома.

«Он только что отверг 30 лет экономических достижений, 30 лет российской интеграции с внешним миром, 30 лет инвестиций ради того, чтобы вернуть эру его молодости, эры, которую большинство россиян уже не помнят, а некоторые даже хотели бы возродить. Путин, похоже, верит, что только повышенный уровень страха не позволит людям выходить на протесты, когда они поймут, что произошло с их страной. Возможно, он прав», - говорится в статье.

Путин и его пропагандисты намекают на применение химического и ядерного оружия по тем же причинам. Они хотят, чтобы внешние силы, особенно США, боялись последствий оказания помощи Украине. Применение гиперзвукового оружия, угрозы ядерной войной на российском телевидении, даже новая привычка применять ядерное оружие во время военных учений, имитируя удар по Варшаве, - все это преследует цель. Это же можно сказать и об удивительной антипольской статье, написанной Дмитрием Медведевым. Он обвинил Польшу в «неблагодарности» за то, что Красная армия выгнала войска с ее территории, а затем установила новую кровавую оккупацию. Среди всего Медведев намекал, что Польша может стать следующей сегодня. Недавний удар по военной базе недалеко от польской границы тоже был таким намеком.

«Как должен Запад ответить? Есть одно правило: мы не должны бояться. Россия хочет, чтобы мы боялись, настолько сильно, чтобы страх нас удручал и делал не способными принимать решение. Чтобы мы отступили все вместе, позволив России завоевать Украину, а затем и Польшу или другие страны Европы», - пишет Эплбаум.

Путин очень хорошо помнит эру, когда армия СССР контролировала восточную часть Германии. Но угроза для всех европейских стран не сократится, если России разрешат устроить бойню в Украине. Она только увеличится. Вместо страха следует сосредоточиться на победе Украины.

«Только мы поймем, что это наша цель, тогда мы сможем начать думать, как ее достичь. Или с помощью временного бойкота российского газа, нефти и угля, или устроив военные учения в другой части мира, чтобы отвлечь российские войска, а может, с помощью организации гуманитарных воздушных коридоров, как в Берлине в 1948 году или обеспечивая Украину лучшим оружием», - говорится в статье.

Точные тактики будут определять те, кто лучше понимает дипломатию и военную стратегию. Но стратегия должна быть четкой. Месяц тому назад никто не верил, что эта война будет иметь такое большое значение. Поэтому каждый шаг, который делает Запад, должен иметь одну-единственную цель: как это поможет Украине победить? «Это не наша война», – еще три недели назад можно было что-нибудь такое сказать. Но уже нет.