Украинцы любят остренькое. Но – пока это не касается непосредственно их. Такой вывод можно сделать, исходя из результатов одного из последних социологических опросов. Согласно ему, в рейтинге поддержки лидирует Партия регионов. То есть, несмотря на стремительную радикализацию левого и правого флангов, политический центр стабилен. Пока. Как будет дальше?

Зачем гасить эмоции

Политические партии потихоньку выстраиваются под грядущие парламентские выборы: примериваются насчет вероятных альянсов и особо тщательно следят за динамикой рейтингов. А вот с нишами возникают вопросы. Ведь, если внимательно присмотреться, левые и правые «местечки» расходятся как горячие пирожки, а на центр мало кто претендует.

Причин несколько. Во-первых, традиционно у нас соотносят центр с правящей партией, поэтому «центристская» означает и «центральная, стержневая», (хотя с 2005 по 2010 годы у власти пребывала, по сути, право-левая коалиция, а центристская ПР ушла в оппозицию). И если сейчас центром является мощная Партия регионов, конкурировать с ней на одном поле решится либо очень перспективная (в смысле электоральной поддержки) партия, либо откровенно экстремистский политпроект. Во-вторых, центристы, что в Европе, что у нас, стараются избегать эпатажа, стало быть, не так ярки и привлекательны, как радикалы. Что хорошо для партий, нарабатывавших авторитет годами, крайне трудоемко для свежесозданных структур, особенно если они нацелены на «быстро снять сливки». Радикалы легко завоевывают симпатии эмоциями. Умеренные оперируют цифрами и фактами, которые подчас скучно слушать и - если говорить о широком электорате – сложно воспринимать. На выборах центристы оперируют, в основном, результатами своей деятельности, или предлагают программы. Конкурировать с экспрессивными тезисами других политсил им нелегко.  

Однако основным фактором нежелания политпартий выстраиваться в очередь за местом в идеологическом центре, является ответственность. Поскольку в Украине умеренные воспринимаются как «партия власти», а власть традиционно наиболее удобный объект для критики, занимать центристскую позицию - значит, прямо или косвенно сотрудничать с правящей силой. Это хорошая политическая практика и, в то же время, большой риск для рейтинга. Поэтому если среднестатистическая украинская политпартия стремится быстро набрать вес или даже прицеливается в парламент, она обычно мигрирует от центра к флангам, где ответственности поменьше, а простора для агитационного творчества значительно больше.

По этой же причине те структуры, которые действительно желают занимать центристскую позицию, предпочитают войти в состав мощной партии, а не сотрудничать с ней, так сказать, «на расстоянии». Очень наглядно это проявилось перед президентскими выборами 2004 года, когда в Партию регионов вошли сразу несколько других политсил, в частности, в 2005 году - «Новая демократия». Тогда как в оппозиционном блоке «Наша Украина» был договорной формат, сохраняющийся в преемственном «НУ-НС» до сих пор.

Впрочем, нельзя сказать, что ПР не приходится скучать в центре в гордом одиночестве. На фоне стремительной радикализации идеологических флангов возрастает запрос социума на прагматичные политсилы. К парламентским выборам-2012 в центр могут прийти новые партии, которые, скорее всего, будут сотрудничать с правящей силой в формате «конструктивной оппозиции».

Сила - в выдержке

Пока же на центристскую нишу претендуют две политсилы: «Народная партия» Владимира Литвина и «Единый центр» Виктора Балоги. Из них интерес вызывает именно «НП». Дело в том, что «ЕЦ» занимает сложную позицию: партия встроена во власть (Виктор Балога – министр по чрезвычайным ситуациям), но ее лидеры, в частности, Вадим Карасев, продолжают заявлять об оппозиционности, не наполняя, впрочем, эти фразы существенной конкретикой. Так, на днях Вадим Карасев отметил, что России была выгодна «расхлябанная демократия» Виктора Ющенко, так как эта «расхлябанность» нередко работала против интересов страны. Критика настолько двусмысленная, что выглядит, скорее, комплиментом новой власти. Понятно стремление «Единого центра» максимально оттянуть момент окончательного позиционирования. В свое время именно так поступал Виктор Ющенко. Однако именно по этой причине «ЕЦ» вряд ли стоит рассматривать как серьезного игрока  на центристском поле.

В отличие от загадочного «ЕЦ», «Народная партия» Владимира Литвина несколько лет маневрировала околоцентристскими тропами, успев при этом, по меньшей мере, трижды сменить название и постепенно избавиться от «аграрности».  На парламентских выборах 2002 года, срочных 2006-го и досрочных 2007 года, на президентских 2010 года и местных 2010 года политструктура нынешнего спикера разыгрывала карту «третьей силы», предпринимая попытки оппонировать всем «партиям власти», что не мешало ситуативно сотрудничать и с «оранжевой» коалицией, и войти в действующее провластное парламентское большинство.  Ставка на третий вариант из двух предлагаемых украинским политикумом избирателям (радикалы или умеренные) не сработала, в том числе на местном марафоне. На сегодня неясно, останется ли НП в центровой нише: Владимиру Литвину вряд ли внушают оптимизм социологические опросы, согласно которым, его партия может не попасть в ВР следующего созыва, и лидер все чаще делает резкие заявления, в том числе, содержащие жесткую критику власти. Тем не менее, Народная партия старается строго дозировать эмоции, чтобы не покинуть центрового поля. Вряд ли стоит рассматривать ее как равносильного конкурента Партии регионов. В то же время, сомнительно, чтобы НП вошла в ПР.

Еще одним субъектом политического центра некоторые эксперты называют «Сильную Украину» Сергея Тигипко. Политпроект действительно пытался всерьез играть на центристской площадке, главным образом, за счет альтернативного плана развития страны. Помимо этого, «СУ» непрямо конкурировала с Блоком Владимира Литвина, предлагая себя в качестве «третьей силы». На сегодня активность «Сильной Украины» сосредоточена, прежде всего, в социальной тематике. Несмотря на то, что сейчас партия еще имеет какие-то шансы попасть в парламент следующего созыва, процент поддержки может резко упасть после «пакета реформ», причем немалую роль в этом сыграет ее лидер.

Конкурентам следовало бы учесть немаловажную особенность украинского центра, - это возраст партий. Если для эмоциональных флангов количество «прожитых» лет не является основным показателем, то для прагматиков-центристов это одна из основных характеристик. Чем больше лет партии, тем солиднее смотрятся суждения ее лидеров, тем меньше она подвержена коррозии, тем стабильнее ее целевой электорат. Как правило, долгожительство центристов страхует их от резких перепадов электоральной поддержки, поскольку за несколько лет умеренная политсила обычно обретает стабильное количество симпатиков. 

Тени исчезают

Уникальность же Украины в том, что у нас точка конкуренции между центристами может сместиться в радикальное поле, потому что с 2005 года все несколько смешалось и у умеренных, и на флангах. К власти пришла эмоциональная и оппозиционная «Наша Украина» в содружестве с жестким БЮТом. Центристы (в виде Партии регионов) ушли в оппозицию, но, как подчеркивали представители ПР, «конструктивную». И сформировали параллельное правительство, что свидетельствовало о серьезности намерений политсилы и ее ориентации на системное взаимодействие. Дуэль концепций привела к тому, что альтернативное правительство стало действующим, а экс-правящие партии ушли в протестный лагерь и, в свою очередь, сформировали свои Кабмины. Особенность ситуации заключается в том, что если регионалы создали дубль-правительство, так сказать, без эмоций, сумев при своей оппозиционности остаться в центре, то нынешние протестные силы не смоли найти надлежащей тональности для работы дубль-правительств. В результате, эффективность этих органов сводится к нулю.

Элементы расщепления идеологического центра прослеживались еще со времен мегаблоков (парламентские выборы 2002 года), когда союзу умеренных центристов «За единую Украину!» противостоял протестный союз «Наша Украина». Но уже тогда заметна была особенность дубль-структур в политикуме, а именно – псевдоальтернатива. Несмотря на то, что «Наша Украина» в то время старалась оппонировать провластному блоку «За единую Украину» языком программ и концепций, она, по сути, предлагала лишь более яркую эмоциональную составляющую, апеллируя не столько к разуму, сколько к чувствам. Подмена, сама по себе малозаметная, привела к серьезным последствиям: разочарованию украинцев в «оранжевых» идеях и силах, их презентующих.

В этом смысле, интересны взаимоотношения Партии регионов и БЮТ, поскольку именно Блок Юлии Тимошенко особо активно формировал «теневые» правительства, претендуя на роль равноценной альтернативы не только ПР, но и «Нашей Украине».

Первое оппозиционное правительство было создано БЮТом в 2006 году как альтернатива Кабмину Виктора Януковича при президенте Викторе Ющенко. Оно не было четко оформлено, что позволяло точечно критиковать альянс «НУ-НС + ПР», и существовало преимущественно как виртуальный проект. Однако БЮТ настаивал на принятии закона об оппозиции, в котором «теневой» Кабмин наделялся немалыми правами. Второе альтернативное правительство появилось в 2010 году, но сейчас деятельность структуры сложно назвать системной, поскольку часть оппозиционных министров лишились кресел, а заседания дубль-органа не генерируют каких-либо значимых резолюций.

Упадок протестного Кабмина, впрочем, был предопределен тем, что БЮТ, некогда делавший заявку на участие в широкой коалиции (Партия регионов + Блок ЮТ), в последнее время все отчетливее мигрирует в радикальный сектор. Эмоциональные заявления представителей «Батькивщины» - центральной силы блока - плохо соотносятся с более сдержанным стилем профессиональной риторики, применимой для диалога двух правительств. Радикалы просто не смогут вести разговор с властными структурами «на одной волне». Помимо прочего, «теневой» Кабмин для Юлии Тимошенко – скорее, инструмент борьбы за рейтинг, чем структура для достижения целей, заявленных политструктурой. Как только в БЮТе убедились, что альтернативное правительство не работает, а в качестве площадки для озвучивания заявлений – малоэффективно, проект «теневой Кабмин» начал тихо сбавлять обороты. Особенно сильный удар по нему нанес налоговый Майдан: полустихийная улица оказалась эффективнее организованного оппозиционного правительства.

Одна голова – хорошо, а две - сложно

До отмены Конституционным судом политреформы 2004 года какое-то время наблюдатели не исключали формирования в Украине классической двухпартийной системы: сильная партия власти + не менее сильная оппозиция. Считалось, две структуры уравновесят в целом весь политикум и станут тем самым механизмом динамического баланса, который застрахует государство от потрясений.

На практике, такое возможно только при условии, что обе партии играли бы на одном поле, расходясь пусть в существенных, но деталях. Возврат к редакции Основного закона от 1996 года снял актуальность разговоров о двухпартийной системе, поскольку центральной силой становится правящая. Однако регионалы неоднократно заявляли, что заинтересованы в сильной оппозиции. В частности, этот тезис постоянно аргументирует замглавы Администрации Президента Анна Герман.  

Сотрудничество власти с протестной силой, действительно, способно предупредить или ослабить социальную напряженность. Но проблема украинского политикума в том, что он не в состоянии представить правящей партии адекватной альтернативы. Стремящийся нарастить ускользающий рейтинг за счет эмоций БЮТ в качестве дублера власти смотрится неправдоподобно. Таким образом, если в Украине и была перспектива для двухпартийной модели, то на данный момент оппозиция своими руками отправила таковую в «долгий ящик».

Нельзя сказать, что Партия регионов остается в центре в гордом одиночестве, но и достойных сил, помимо прочего, могущих держать ее в тонусе, пока что не видать. Для ПР это не столько честь, сколько ответственность. Регионалам придется искать достойные ответы на жесткую и эмоциональную критику с радикализирующихся флангов, а также сохранять свою политсилу от внутренних трещин. Кроме этого, перед ПР стоит не менее важная задача, - беречь страну от сотрясений, что не позволяет вести диалог с социумом в том эмоциональном тоне, который характерен для оппозиции.

Зачем стране нужен прагматичный центр и как он важен, показали зимние события в Египте. Президент Хосни Мубарак подал в отставку, надо сказать, под большим давлением не только внутри страны, но и извне. Власть перешла к военным и, вполне вероятно, настоящая схватка за власть в краю фараонов и пирамид еще впереди, потому что «Братья-мусульмане»  призывают к установлению не военного, а гражданского правительства. Примечательны два момента. Первый – вместо умеренной Национальной демократической партии Мубарака к ключевым постам рвутся ультраправые исламисты. Столкнув прагамтиков с политической авансцены, египтяне, в том числе оппозиция, фактически обрекли государство на смуту.

В Украине на данный момент наличие крепкого центра в виде прагматичной правящей партии во многом страхует от политических эксцессов. Поэтому эксперты склонны считать, что у нас египетский вариант, вопреки страстному желанию Юлии Тимошенко, невозможен. Хотя бы потому, что мы через него уже прошли.   

Лилия Фоменко