В столице Украины установят мемориальную доску в честь Осипа Мандельштама и его жены Надежды Мандельштам (Хазиной). Такое решение приняла комиссия горсовета, не сообщив, впрочем, о сроках его реализации.

Памятная табличка должна появиться в самом сердце Киева — на фасаде дома по улице Марии Заньковецкой, 3/1, где супруги Мандельштам останавливались в  1920-х годах.

Киев для великого поэта — знаковый город. Именно здесь в знаменитой кафешке Х.Л.А.М. (Художники-Литераторы-Артисты-Музыканты) 1 мая 1919 года 20-летняя художница Надя Хазина встретила 29-летнего Осипа Мандельштама, который вскоре стал ее мужем.

Осип Мандельштам

Надежда Хазина

В мае 1926-го Осип Эмильевич пишет очерк «Киев», тонко уловив «еврейские» интонации тогдашнего города. Отрывки из этого небольшого произведения мы предлагаем сегодня вашему вниманию:    

Самый живучий город Украины. Стоят каштаны в свечках — розово-желтых, хлопушках-султанах. Молодые дамы в контрабандных шелковых жакетах. Погромный липовый пух в нервическом майском воздухе. Глазастые большеротые дети. Уличный сапожник работает под липами жизнерадостно и ритмично... Старые «молочарни», где северные пришельцы заедали простоквашей и пышками гром петлюровских пушек, все еще на местах. Они еще помнят последнего киевского сноба, который ходил по Крещатику в панические дни в лаковых туфлях-лодочках и с клетчатым пледом, разговаривая на самом вежливом птичьем языке. И помнят Гришеньку Рабиновича, биллиардного мазчика из петербургского кафе «Рейтер», которому довелось на мгновение стать начальником уголовного розыска и милиции.

Магазин Сорабкоп, Киев, 1920-е  

<…> Слышу под ногами какое-то бормотание. Это хедер? Нет... Молитвенный дом в подвале. Сотня почтенных мужей в полосатых талесах разместилась как школьники за желтыми, тесными партами. Никто не обращает на них внимание. Сюда бы художника Шагала!

<…> Киевляне гордятся: все к ним приехали! В городе сразу: настоящий джазбанд, Еврейский Камерный из Москвы, Мейерхольд и Дуров, не говоря уже о других.

<…> Киев коллегии Павла Галагана, губернатора Фундуклея, Киев лесковских анекдотов и чаепитий в липовом саду вкраплен здесь и там в окружную советскую столицу. Есть горбатые сложные проходные дворы, пустыри и просеки среди камня, и внимательный прохожий, заглянув под вечер в любое окно, увидит скудную вечерю еврейской семьи — булку-халу, селедку и чай на столе.

<…> Странное и горькое впечатление от нынешнего Киева. Необычайно по-прежнему жизнелюбие маленьких людей и глубока их беспомощность. У города большая и живучая коллективная душа. Глубоким тройным дыханием дышит украино-еврейско-русский город (по результатам переписи 1926 года в Киеве проживало 494 108 человек 46 национальностей, из них украинцев — 43%, евреев — 28%, русских — 25%, — прим. ред.).

Дом на Заньковецкой, 3/1, где останавливались супруги Мандельштам 

В ноябре 1933 года Осип Мандельштам пишет антисталинскую эпиграмму «Мы живём, под собою не чуя страны», которую читает полутора десяткам человек. Борис Пастернакназывал этот поступок самоубийством.

После второго ареста, 27 декабря 1938 года, поэт скончался в пересыльном лагере во Владивостоке. Тело Мандельштама несколько месяцев лежало непогребенным, а затем весь «зимний штабель», то есть всех заключенных, не переживших зиму, похоронили в братской могиле…