Тридцать лет назад в небе тогда еще Ленинграда, произошла катастрофа, в результате которой погибло все командование Тихоокеанского флота.  И до сих пор, несмотря на оставшуюся секретность, эта катастрофа в сердцах всех моряков бывшего ВМФ Союза ССР…

9 февраля 1981-го на страницах центрального органа МО СССР газеты «Красная Звезда», как и на страницах Тихоокеанской газеты «Боевая вахта» и малотиражек флотилий появились некрологи…

         Такого же содержания некрологи, только с другими «менее значимыми» фамилиями в подписях, были посвящены начальнику политуправления Тихоокеанского флота вице-адмиралу Сабанееву Владимиру Дмитриевичу и командующему ВВС Тихоокеанского флота генерал-лейтенанту авиации Павлову Георгию Викторовичу.

         Чуть позже, некрологи появились в газете Верховного Совета РСФСР «Советская Россия»

              Спиридонов Э.Н.

                             Сабанеев В.Д.                       

Мировая история знает много крупных авиационных катастроф, в которых гибли руководители стран, генеральные секретари ООН, другие видные деятели мировых общественных организаций. И практически все они, с первого же дня трагедии, «на слуху»,  о них помнят, к ним возвращаются (кто по искренней памяти, а кто и в интересах политических сенсаций), про, во всяком случае, не забывают. Но среди них нет равной той, которая произошла на военном аэродроме в городе Пушкине под Санкт-Петербургом (тогда еще Ленинградом) 7 февраля 1981 года.

Известно лишь, что самолет Ту-104А погиб на взлете. О той трагедии до сих пор практически ничего не известно. А все в том, что кошмарная авария была мгновенно засекречена, и до сих пор ее истинные причины называются очень неохотно.

Самолет Ту-104А. Катастрофа 7 февраля 1981-го стала последней в череде 22 катастроф этого типа. Катастрофа борта №  42332 с командованием Тихоокеанского самолета стала 23-й – последней. После этого все Ту-104 различных модификаций были сняты с эксплуатации.

В результате той  катастрофы тридцатилетней давности, остался без руководства весь огромный и сильнейший (в то время) Тихоокеанский флот Советского Союза. Ту-104А командующего Тихоокеанским флотом Советского Союза (хотя номинально и входил в состав 25 морской ракетоносной авиадивизии ВВС ТОФ) адмирала Эмиля Спиридонова возвращался со штабных учений – оперативно-мобилизационного сбора, в которых принимало участие руководство всех флотов и флотилий, на борту, кроме элиты флота, были  секретнейшие документы, морские карты и другая документация с «грифами».

Всего на борту, по официальным данным, было 52 человека – 6 членов экипажа, 16 адмиралов (штаб ТОФ, командование объединений и соединений флота), 38 капитанов 1-го и второго рангов, полковников и подполковников, офицеров в званиях капитан-лейтенант и старший лейтенант, мичманы и прапорщики (в основном помощники командующих флотилиями и адъютанты) а также две женщины – жены командующего флотом Валентина Спиридонова и первого секретаря Приморского крайкома партии Тамара Ломакина.

В 16 часов 02 минуты самолет командующего Тихоокеанским флотом взлетел с военного аэродрома Пушкин, когда ровно через восемь секунд полета на высоте 50 метров он резко накренился и упал вблизи взлетно-посадочной полосы. Последними словами, которые остались в магнитофонных записях, были предсмертные слова штурмана: «Куда! Куда! Куда…»… В столкновении с землей и пламени 30 тонн керосина погибли: Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Эмиль Николаевич Спиридонов; начальник политуправления ТОФ вице-адмирал Владимир  Дмитриевич Сабанеев; командующий ВВС ТОФ генерал-лейтенант Георгий Викторович Павлов; начальник разведки флота контр-адмирал Геннадий Федорович Леонов; заместитель командующего флотом по боевой подготовке контр-адмирал Владимир Яковлевич Корбан; начальник оперативного управления штаба флота контр-адмирал Феликс Алексеевич  Митрофанов; представитель главного командования войск направлений в Улан-Удэ контр-адмирал Владимир Харитонович Коновалов; командующий Приморской флотилией вице-адмирал Василий Федорович Тихонов; командир 10-й оперативной эскадры контр-адмирал Джемс Константинович Чулков; командующий 4-й флотилии атомных подводных лодок вице-адмирал Виктор Григорьевич Белашев; заместитель командующего ВВС флота генерал-майор Владимир Васильевич Рыков; начальник штаба ВВС флота генерал-майор Степан Георгиевич Данилко; член Военного Совета Приморской флотилией контр-адмирал Василий Сергеевич Постников, член Военного Совета Сахалинской флотилии контр-адмирал Виктор Антонович Николаев; начальник штаба 4-й флотилии атомных подводных лодок контр-адмирал Рэмир Иванович Пирожков, командир дивизии атомных подводных лодок контр-адмирал Виктор Петрович Махлай. Кроме адмиралов погибли начальники штабов объединений, командиры дивизий, бригад, начальники политотделов капитаны 1-го ранга и полковники Пивоев Владимир Ильич; Бережной Виктор Павлович; Прокопчик Анатолий Васильевич; Асеев Владислав Петрович; Туробов Юрий Николаевич; Волк Саул Григорьевич; Морозов Владислав Игнатьевич; Цыганков Владимир Дмитриевич; Лобачев Юрий Григорьевич; Погосов Борис Погосович; Чеканский Казимир Владимирович; Граф Евгений Григорьевич. «Погибшими с бортом» были и офицеры штабов, помощники, адъютанты - Делибатаньян Артур Арович; Подгаецкий Георгий Васильевич; Сорокатюк Владимир Дмитриевич; Бабкин Анатолий Иванович; Науменко Сергей Иванович; Зубарев Валентин Иосифович; Шевченко Геннадий Геннадьевич; Акентьев Александр Николаевич; Амельченко Борис Иванович и старший матрос Дворский Виктор Степанович. Погиб и весь экипаж в составе командира корабля подполковника Инюшина Анатолия Ивановича; помощника командира майора Субботина Виталия Алексеевича; штурмана капитана Рупасова Михаила Николаевича; бортинженера старшего лейтенанта Послыхалина Владимира Александровича; начальника бортовой радиостанции станции старшего лейтенанта Барсова Анатолия Владимировича и борттехника прапорщика Вахтеева Анатолия Ивановича. Если просуммировать всех указанных и еще двух женщин, получим 46 человек, а не 52… Кто же остальный? Оказывается, были на борту и «нештатные пассажиры» - родственники руководителей флота и краевых властей, имена которых, остались за бортом истории…

 Но самое страшное – гибель всего командования флота. Достаточно вспомнить, как даже в огненный июль 1942-го Ставка дала приказ – спасти командование Севастопольского оборонительного района и Черноморского флота, а тут трагедия, которой не было равной за годы всей великой Отечественной.

Сразу после трагедии на полосе были собраны останки погибших и уцелевшие все (!) секретные документы и карты. Наступила работа для представителей «особых органов». Мгновенно созданная государственная комиссия перебирала все версии: «А что если самолет взорван намеренно? А что, если потенциальный противник специально обезглавил Тихоокеанский флот? А что если это начало войны?» Возникло и предположение, что террористический акт мог организовать какой-то одиночка. Так что же на самом деле произошло на борту военного самолета и почему практически все командование флота?

Несколько вставок, необходимых для пояснения «остроты момента».

Первая: в марте 1979-го закончилась вьетнамо-китайская война, когда с учетом помощи и Тихоокеанского флота Китай потерпел сокрушительное поражение. И это тоже учитывалось при расследовании катастрофы;

Вторая: шла война в Афганистане и по линии ГРУ имелась информация о возможности использования сил флота ВМС США для доставки амфибийных подразделений морской пехоты из Южной Кореи и Японии в акваторию Индийского океана с дальнейшим броском через в Афганистан и воспрепятствовать этому тог только Тихоокеанский флот.

Первое что было сделано руководством страны – приведение всего Тихоокеанского флота в повышенную боевую готовность. Второе – отправление в «пожарном» порядке на трагически освобожденные должности адмиралов и офицеров с других флотов, дабы не потерять нить управления. И третье – это проведение тщательного расследования катастрофы.

Первыми, исходя из версии теракта, начали работу спецслужбы и начали с экипажа самолета и самого летательного аппарата. Расследование привело к удручающим фактам, в которых теракту места не нашлось, зато сработал «синдром Качиньского», о котором тогда и понятия не было.

Экипаж лайнера командующего был подготовлен на самом высоком уровне. Достаточно сказать, что на нем Эмиль Николаевич бывал в Москве, Ленинграде, на Камчатке, Сахалине, во Вьетнаме, короче говоря, на всех пунктах базирования кораблей и частей флота. Командиром экипажа был первоклассный пилот, налетавший на самолете командующего более 11 лет. Вот только выяснили сотрудники особых органов, что не всегда полеты проходили в нормальных условиях.

Оказывается, что незадолго до трагедии командир борта командующего обращался в политотдел ВВС флота, чтобы повлиять на нарушения, которые допускает в полетах на самолете начальствующий состав флота. Но к его обращению никак отнеслись. И, в результате, как показали расследования, самолет был страшно перегружен дефицитными продуктами, бытовой техникой и даже секретными материалами, упакованными в металлические сейфы и ящики. Кроме того, была нарушена центровка, т.е. весь груз был размещен не по всему салону, а в его кормовой части, в то время, как салон командующего, расположенный в носовой части, был практически пустым. И еще комиссия выяснила, что борт командующего был довольно «престарелым», ведь выпущен был в 1956-м, как экспортный вариант, и в 1981-м (после 25 лет эксплуатации) подлежал списанию… Как результат - к гибели самолета и его пассажиров привела совокупность всех факторов: от неправильной центровки до человеческого фактора, как самого экипажа, так и с учетом «пассажира № 1».

Судьба не пощадила никого, ни экипаж, ни флотоводцев, ни пассажиров, словом, всех тех, кто был на борту. Повезло командованию Камчатской флотилии, которое вылетело в Петропавловск-Камчатский на рейсовом самолете Аэрофлота и Рудольфу Голосову – начальнику штаба ТОФ, который улетел с командованием Северного флота проведать свою дочь, проживающую в гарнизоне Западная Лица…

По просьбе родственников, почти всех погибших похоронили в Ленинграде на Серафимовском кладбище. В последний путь тихоокеанцев провожал весь Ленинград. На протяжении следования траурной процессии на тротуарах стояли люди. Военные отдавали честь, гражданские снимали шапки, некоторые даже крестились. Благодаря Главкому ВМФ СССР Горшкову на кладбище установили памятник всем, кто был захоронен в Ленинграде.

Братская могила погибших 7 февраля 1981-го в Санкт-Петербурге.

По просьбе родственников некоторые нашли свое упокоение в других городах бывшего Союза ССР. Вдова командующего ВВС ТОФ генерал-лейтенанта авиации Павлова увезла в Киев, а супругов Макаренко родители похоронили на Морском кладбище Владивостока, возле могилы членов экипажа легендарного крейсера «Варяг».

Могила «варяжцев», а рядом – семьи Макаренко.

Не только для флота эта трагедия стала невосполнимой утратой, но и для семей погибших, ведь в одночасье они лишились всего – родных, кормильцев, надежд, уверенности… В один миг по всем гарнизонам Тихоокеанского флота страшной новостью разнеслась молва. Траур опустился на Владивосток, Петропавловск-Камчатский, Советскую Гавань,  Корсаков, Шкотово – 17, залив Владимира и другие базы флота. Герой Советского Союза вице-адмирал в отставке Рудольф Голосов, который по воле обстоятельств не попал на тот борт, вспоминал: «Даже во время Великой Отечественной войны не было такого случая, чтобы в одночасье погибло все военное командование флота. Не стало опытнейших офицеров, непросто было найти им замену. И я думаю, катастрофа во многом изменила судьбу флота».

Семьям погибших выдали по тысяче рублей на взрослого человека и по пятьсот на несовершеннолетних детей. Вышло также постановление о назначении персональных пенсий союзного значения вдовам адмиралов и генералов. Им также предложили выбрать любой город Советского Союза для «постоянного места жительства». В Ленинград (ныне Санкт-Петербург) уехали 26 семей. Восемь семей выбрали Москву, четыре - Владивосток, три - Киев, одиннадцать - Севастополь.

Начиная с 1991 года, ежегодно, 7 февраля, в Николо-Богоявленском кафедральном морском соборе Санкт-Петербурга служится панихида по погибшим морякам. Видимо, пришло время и для Севастополя, и для Киева, когда, так и хочется вспомнить знаменитую песню «Любэ»: «Ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Кронштадт… Помнит и ждет…». Вот и Киев помнит своего героя – Павлова Георгия Викторовича.

Лишь со временем, уже после распада Советского Союза, о погибших адмиралах вспомнили. Спустя двадцать лет на памятной стеле мемориала к выбитой надписи «Военным морякам тихоокеанцам» добавили: «Погибшим при исполнении служебных обязанностей 7.02.1981 года» и православный крест.

В гарнизоне Советской Гавани помнят Николаева Виктора Антоновича, назвав в его честь одну из улиц.

Как помнят во Владивостоке и Эмиля Николаевича Спиридонова.

 Это была тяжелейшая утрата для флота и Вооруженных Сил. Вспомним недавние события с АПЛ «Курск», когда та же боль, те же страдания были вынесены на «обозрение всей страны». Также страдали поляки, русские и украинцы после трагедии 10 апреля 2010-го, но вправе ли забыть мы 7 февраля 1981-го? Нет! И еще раз нет.

А значит – помнить и не молчать…

Сергей Смолянников