Еще совсем недавно, во времена «оранжево-лимонного» правления День Защитника Отечества, т.е. наш «мужской праздник», коим был день 23 февраля, отмечаемый еще нашими дедами и отцами, бывший Президент Украины Виктор Ющенко хотел перенести на 29 января, то ли по причине своего «дня варенья» (кто не знает, рожден он как раз 23 февраля), то ли по причине чисто идеологической. Дата 29 января возникла неслучайно, как и миф о рождении Красной Армии 23 февраля. В этот день в далеком 1918-м произошел бой, вошедший в новейшую историю Украины, как День памяти Героев Крут. А все ли знаем мы об этом бое, его результатах, а главное участниках, ведь и поныне историки скрещивают, как шпаги, самопишущие перья, чтобы путем исследовательских дуэлей дать ответ – кто прав, а кто…

«История - это правда, которая

превращается в ложь, а мифы - ложь, которая превращается в правду»

Жан Кокто

Когда однажды на одном из круглых столов, посвященных раскрытию очередной тайны истории я произнес данное изречение известного режиссера, да еще и назвал его по фамилии, то первым вопросом, который прозвучал, было: - Кто-кто?... Остальные участники деликатно промолчали, лишь пряча усмешки и позывы истерического хохота.

Вот так, через изречение данного автора «Кто-то» также рождаются мифы, хотя я и не совсем согласен с прославленным французским мэтром кино и прочего искусства. Не сама история превращается в ложь, а превращают ее те «небожители», которые используют историю, как им выгодно в отдельно взятом эпохальном эпизоде. Вот точно также можно сказать и о событиях 29 января 1918-го, которое действительно было как правда, но со временем превратилось в миф на грани лжи. Но и это еще не все, ведь кроме общеизвестных фраз «Герои Крут» и «Убийца Муравьев» значительная часть общества так ничего конкретного и не знает. А пора бы уже, ведь и время настало ложь перевести в разряд мифов, а из мифологии извлечь правду.

Я согласен с исследователями данного исторического эпизода Андреем Самарским и Ярославом Тинченко, подтверждающими, что тот бой действительно был. Не секрет, что сам факт битвы под Крутами в исторической науке Советского Союза или замалчивался, или искажался, а в новейшей истории Украины, высказывание мнений, расходящихся с позицией «официальных историков» и бывшей власти, приравнивалось к измене Родине. А что же было на самом деле.

Мемориал памяти Героев Крут… Впечатляет, как и любой другой Холм Памяти

Сегодня очередная дата - День памяти героев Крут. Но уже не открывают новых мемориалов, не проводят бюджетно-расходных  мероприятий. Конечно, некоторые молодежные организации проведут акцию памяти, будут требовать недопущения «пересмотра национального героизма» и т.д. А нужны ли они, как и сохранение памяти о событиях под Крутами? Конечно нужны. Но не для дальнейшей мифизации, а для того, чтобы не повторять ошибки прошлого, чем так богата кровавая история гражданской войны.

Повторять расхожие фразы о героизме под Крутами, нет необходимости, ибо об этом историческом эпизоде уже написано достаточно. Но все ли?

С оценкой событий январских дней 1918 года и с количеством погибших согласны далеко не все современные историки. Достаточно сказать, что указанное количество 300 погибших студентов было взято применительно к истории Древней Греции, когда это число мифическим образом ассоциируется с легендарными 300-ми спартанцами. Вот это уже миф, да еще и всемирно признанного события. Но все дело в том, погибло (и мне искренне жаль парнишек, не увидевших жизнь, не увидевших любовь) 27 ребят. Даже летописец УНР, а со временем и УССР Павло Тычина еще в феврале 1918-го «писал на смерть героев»:

Тридцать было их, по данным Тычины, со временем «перестроившегося» и писавшего совсем иные стихи, как, к примеру о вагоне Петлюры, колесившего по стране (все время на запад), как единственная в мире столица на колесах, но без страны:         У вагоні Директорія – під вагоном територія…

 Единственным честным политиком той эпохи председатель генерального секретариата Центральной Рады УНР Дмитрий Дорошенко, оставивший нам прекрасный труд «Война и революция на Украине», в котором и дана оценка бою при Крутах: «Когда со стороны Бахмача и Чернигова двинулись на Киев большевистские эшелоны, правительство не могло послать для отпора ни единой воинской части. Тогда собрали наскоро отряд из студентов и гимназистов старших классов и бросили их - буквально на убой - навстречу прекрасно вооруженным и многочисленным силам большевиков. Несчастную молодежь довезли до станции Круты и высадили здесь на «позиции». В то время, когда юноши (в большинстве никогда не державшие в руках ружья) бесстрашно выступили против надвигавшихся большевистских отрядов, начальство их, группа офицеров, осталась в поезде и устроила здесь попойку в вагонах; большевики без труда разбили отряд молодежи и погнали его к станции. Увидев опасность, находившиеся в поезде поспешили дать сигнал к отъезду, не оставшись ни минуты, чтобы захватить с собой бегущих… Путь на Киев был теперь совершенно открыт».

Вот теперь становится абсолютно понятно, для чего на мемориале выставлены вагоны образца 1918-го, ведь многие причисляют их к героическому предназначению, а они явились образцами трусости и предательства. А то, что и сегодня молодежь будет посещать такие «Холмы Славы», так это же прекрасно – пусть они помнят, как «отцы-командиры» бросили на произвол своих птенцов, веривших безоглядно.

Иногда, приспособляя события под Крутами под решения Брест-Литовского мира, ряд историков сравнивали той бой с войсками бывшей Российской империи, видя в нем противостояние власти УНР с армией Духонина.

На одном из вагонов так и представлен казак решительно и смело уничтожающий большевистскую гадину и, почему-то, одноглавого имперского орла…

 На январь 1918-го даже и не планировалось наступление российских регулярных войск, поскольку его, впрочем, как и украинского, просто не было. А на Киев действительно шла группировка Юрия Коцюбинского (сына писателя), состоящая из разнородной массы вооруженных русских, малороссов, латышей и даже … китайцев. А «знаменитый» отряд Муравьева, костяком которого были латышские стрелки, даже пополнялся за счет т.н. войск УНР. И это горькая, но правда. Не верите мне, поверьте Владимиру Винниченко: «Наше влияние было меньше. Оно было уже настолько мало, что мы с большими трудностями могли составлять какие-то маленькие более-менее дисциплинированные части и посылать их против большевиков. Большевики, правда, тоже не имели больших дисциплинированных частей, но их преимущество было в том, что все наши широкие массы солдат не ставили им никакого сопротивления или даже переходили на их сторону; что почти все рабочие каждого города ставали за них; что в селах сельская голота явно была большевицкой: что, словом, огромное большинство самого украинского населения было против нас». Или «Полки имени разных гетманов, которые так сознательно, так стройно, так решительно входили в столицу Украины для ее обороны и защиты, которые так веселили все национальные сердца своим национальным сознанием, искренностью, желто-синими флагами и украинскими песнями, которые так искренне кричали «славу» украинской власти, эти полки через какие-то пару недель удивительным способом сначала теряли все свое рвение, потом входили в апатию, в «нейтралитет» к большевикам, а потом... поворачивали штыки с этими большевиками против нас». (В. Винниченко. «Відродження нації». Ретроспективне видання).

Несмотря на столь внушительную свиту военных чинов,  студенты были единственными вооруженными силами в распоряжении Центральной Рады, способными защищать Киев.

На самом деле не желали «вновь созданные» украинские части воевать, митинговать в Киеве, бороться с «арсенальцами», гулять – это да, а под пули … пусть студенты идут, они в революцию верят, они ее делали, вот пусть они и идут. Именно так все и происходило – просто по сути, но страшно по цинизму.

А погибшие студенты действительно были похоронены в Киеве, а точнее - перезахоронены на Аскольдовой могиле, вот только происходило это не сразу после сражения, а 18 марта 1918-го. В январе было не до того, чтобы вспомнить о героях, тем более – кому, тем, кто сбежал и бросил парнишек на произвол. Героями их сделали решения Брест-Литовского мира, когда появилась возможность искать героев украинской революции, причем в прямом смысле слова, поскольку кроме 27 киевских ребят других просто не было.

Перезахоронение 27 киевских студентов и юнкеров. Киев 18 марта 1918-го. Фотографии из архивов исторического центра «Верхний Вал»

  Сегодня  нет братской могилы под станцией Круты, не осталось захоронения и на Аскольдовой могиле. В 1934 году, после принятия решения о переносе столицы из Харькова в Киев, украинское советское правительство приняло постановление о ликвидации Аскольдового кладбища и создании ландшафтного парка. Желавшим перезахоронить близких в другом месте дали  денежную компенсацию для перезахоронения, «невостребованные» могилы ликвидировались. К сожалению, до наших дней сохранилась лишь одна могила, в которой погребены двое молодых людей: Владимир Наумович и Владимир Шульгин. Оба из именитых украинских родов и видных политиков того времени. Перезахоронил их отчим Владимира Наумовича Александр Иванов на Лукьяновском кладбище. Перед смертью оба героя революции крепко обнялись... В марте 1918-го, когда провели эксгумацию братской могилы, они и были обнаружены крепко обнятыми. Александр Иванов перенес на Лукьяновское кладбище и прах командира Студенческой сотни Омельченко.

Единственная сохранившаяся могила «Героев Крут». А по злой иронии «судьбы злодейки» в двадцати метрах от нее на том же Лукьяновском кладбище нашел свое упокоение убитый теми же большевиками последний российский главком – Духонин

И еще несколько слов о самом бое под Крутами. По исследованиям Ярослава Тинченко, основанных на  мемуарах и документах той поры, в бою с «украинской стороны» участвовали 420 человек: 250 офицеров и юнкеров 1-й Украинской военной школы, 118 студентов и гимназистов из 1-й сотни Студенческого куреня, около 50 местных вольных казаков - офицеров и добровольцев. 29 января 1918 года погибло лишь несколько человек, все остальные, унося тела товарищей, отступили к эшелонам и уехали в Киев. И лишь один взвод из студенческой сотни в составе 34 человек по собственной оплошности попал в плен. Шестеро из них были ранены, один оказался сыном машиниста, мобилизованного большевиками. Всех посадили в поезд и отправили в Харьков (впоследствии они будут освобождены из плена). 27 оставшихся на станции пленников большевики расстреляли - в отместку за почти 300 павших товарищей (многие из них были во время боя абсолютно пьяны и погибли в общем-то по собственной глупости). Среди расстрелянных были Омельченко, Наумович и Шульгин. Чуть позже поймали и привели на станцию еще двух молоденьких офицеров, служивших в студенческой сотне. Их судьба намного печальнее...

А в память о том, что шестеро оказались в Харькове, в бывшей столице также установлен памятный знак

Это к развенчиванию мифа о том, как в Харькове оказались «Герои Крут», если бой был под Киевом.

А о подвиге мальчишек (хотя большинству было 24 – 25 лет) лишь в марте и вспомнили

 И коль мы заговорили о погибших под Крутами, то объективно напрашивается маленький рассказ о том, кого назвали палачом.

Муравьев Михаил Артемьевич (1880 – 1918). Офицер Русской императорской армии, революционер, командир отрядов Красной гвардии и Красной армии. Участник русско-японской и Первой мировой войн. После Октябрьского переворота предложил свои услуги Советскому правительству. С 27 октября (8 ноября) - член штаба Петроградского ВРК, с 28 октября   начальник обороны Петрограда, с 29 октября назначен главнокомандующим войсками Петроградского военного округа, с 30 октября - командующий войсками действовавшими против войск Керенского-Краснова. 7 ноября заявил о сложении своих полномочий в связи с отзывом левыми эсерами своих представителей с ответственных государственных постов. 8 декабря назначен начальником штаба наркома по борьбе с контрреволюций на Юге России В.А Антонова-Овсеенко. Совместно с командующим войсками Московского военного округа Н. И. Мураловым формировал в Москве отряды красной гвардии для отправки на Дон против войск атамана А. М. Каледина. В январе-феврале 1918 года командовал группой войск на Киевском направлении. С середины марта начальник штаба Верховного главнокомандующего южной группы войск Советской России Антонова-Овсеенко, направленными против украинской Центральной рады. Был назначен командующим вооруженными силами Одесской советской республики. В апреле 1918-го отозван в Москву и арестован по обвинению в злоупотреблении властью; следственная комиссия не подтвердила обвинение и постановлением Президиума ВЦИК от 9 июня дело «за отсутствием состава преступления» было прекращено. 13 июня 1918-го назначен командующим Восточным фронтом. Во время левоэсеровских восстаний поднял 10 июля мятеж в Симбирске. 11 июля он с отрядом в тысячу человек прибыл из штаба фронта, размещавшегося в Казани, в Симбирск, занял стратегические пункты города и арестовал руководящих советских работников (в том числе командующего 1-й армией Михаила Тухачевского). Выступил против заключения Брестского мира с Германией, объявил себя «главкомом армии, действовавшей против Германии», телеграфировал в СНК РСФСР, германскому посольству в Москве и командованию Чехословацкого корпуса об объявлении войны Германии. Войскам фронта и Чехословацкому корпусу предписывалось двигаться к Волге и далее на запад для отпора наступавшим германским войскам. Убит при вооруженном сопротивлении аресту.

Так раскрывает политическое лицо и боевой дух командарма и главковерха Муравьева современная «Энциклопедия политиков современной и ушедшей эпохи», изданная в Российской Федерации, хотя и невооруженным глазом видны многие исторические нестыковки, к примеру: разгром армии Керенского-Краснова (чего быть не могло).

Благодаря исследованиям Владимира Комиссарова с моими дополнительными, мы имеем возможность чуть иначе узнать Муравьева, ставшего сразу и героем и антигероем смутного времени.

Биография его до сих пор загадочна и полна разного рода домыслов. Известна дата его рождения 13 сентября 1880-го и место – деревня Бурдуков Ветлужского уезда ныне Нижегородской области. Как известно и то, что никаких дворянский корней он не имел, а был обычным выходцем из крестьянской семьи, но очень способным, что позволило ему без посторонней помощи окончить и уездную школу, и учительскую семинарию.

Далее – вся жизнь армии. Окончив Казанское пехотное училище, подпоручик Муравьев всецело отдавал себя службе, пока не проявился его взрывной характер. В 1902-м, после удачных для себя маневров он на дуэли убивает офицера, который оскорбил его возлюбленную. Его разжаловали в рядовые (типичное в то время наказание за дуэль) и приговорили к полутора годам арестантских рот. Но тут вмешались высокие покровители, преимущественно женского пола и он, отсидев месячный срок на гауптвахте, получил обратно свои погоны. Какие могут быть покровители у безродного выходца из крестьян,  знает только Амур...       

Но из европейской части он вынужден перевестись на Дальний Восток, где во время русско-японской войны был тяжело ранен. И снова вопрос о покровителях – безродный крестьянский сын получает возможность пять (!) лет долечивать раны в Европе с одновременным обучением в Парижской военной академии.

По возвращении из Европы Муравьев уже преподаватель в хорошо знакомом ему Казанском пехотном училище. Здесь он женится на дочери командира Скопинского пехотного полка. Вот теперь уже можно говорить о какой-то небольшой протекции.

К началу Первой мировой войны Михаил Муравьев уже капитан. Он храбро воюет, получает очередные награды и тяжелые ранения. Но карьера Наполеона ему не светит, к службе на фронте он не годен по состоянию здоровья, и отправлен преподавателем тактики в школу прапорщиков в Одессу. К началу 1917 года он по-прежнему всего лишь капитан...  Февральскую революцию Михаил Муравьев воспринимает как Богом дарованный шанс. Деятельный, красноречивый, активный революционер, впоследствии член партии эсеров (левых). Сам Керенский знает о нем. Истории известен факт того, что именно Муравьев стал начальником охранного полка, т.е. начальником личной охраны Керенского. Именно Муравьеву принадлежит идея создания  «батальонов смерти» и уже подполковник, он приступает к их организации, не скрывая при этом свою принадлежность к левым эсерам.

Октябрьский переворот спутал карты очень многим, но не подполковнику Муравьеву. Через два дня он уже в Смольном беседует с председателем ВЦИКа Яковом Свердловым. Тот ведет его к Ленину. В Питере большая проблема – винные бунты, столица погружается в анархию, пролетарская революция под угрозой. Левый эсер Муравьев знает, что делать. Он развивает бешеную деятельность и радикально в два дня разбирается с винными подвалами. Толпы мародеров разгоняются выстрелами его «батальонов смерти», вплоть до пулеметных, в том числе в упор, а содержимое бочек сливается в канализацию. А Михаил Муравьев назначен начальником Петроградского военного округа с чрезвычайными полномочиями.

Ударная сила «батальонов смерти» - латышские стрелки

Муравьев стал для большевиков непререкаемым военным авторитетом. Но карьера его резко обрывается. Руководство левых эсеров «не поладило» с большевиками и потребовало от членов партии сложить возложенные на них большевистским правительством обязанности. Муравьев в полном соответствии с партийной директивой 21 ноября 1917-го  покидает высокий пост. Но ровно через месяц, 22 декабря, Михаил Муравьев получает назначение на должность начальника штаба народного комиссара по борьбе с контрреволюцией на Украине у хорошо уже знакомого ему поручика Владимира Антонова-Овсеенко. У вождей революции Ленина и Троцкого на тот момент выбор военспецов был весьма невелик.

Но военспец Муравьев разработал новый вид тактического искусства – «эшелонную войну». Эшелон с войсками врывается на станцию, бойцы спешиваются и стремительно атакуют противника. Эффект подобная тактика имела потрясающий. Достаточно сказать, что при захвате Полтавы Муравьев потерял лишь одного бойца убитым. А всего армия Муравьева насчитывала 3 тысячи штыков.

К этому времени территория Украинской Народной Республики сжималась, как шагреневая кожа. 18 января рабочие киевского завода «Арсенал» подняли вооруженное восстание. И тогда, по приказанию РВС Муравьев свою армию двинул к Киеву. К 29 января 1918-го  его армия насчитывала уже 7 тысяч штыков (за счет добровольцев), 26 пушек, 3 броневика и 2 бронепоезда. Захват Киева действительно сопровождался погромами и убийствами невинных людей. Брест-Литовский мир и новая война, уже с Румынией навсегда убрали Муравьева из Киева. Но к тому времени большевики вновь поссорились с эсерами и прежнего доверия к командарму уже не было.

Румыния, воспользовавшись ситуацией по итогам Брест-Литовского мира быстренько прибрала к рукам Буковину и заняла Кишинев. Все шло «гладенько» до тех пор, пока армия Муравьева не прибыла в Одессу.

Плакат армии Муравьева

20 февраля 1918 года войска под умелым командованием Муравьева начинают наступление под Бендерами. Разбит румынский полк, захвачены три орудия. Через три дня красногвардейские части Муравьева наносят румынам жестокое поражение у Рыбницы и захватывают еще сорок орудий. Готовится наступление на Кишинев, когда румынский премьер Авереску подписал в Яссах 5 марта, а советские представители, включая Муравьева, – 9 марта в Одессе мирный договор.

Но пока Муравьев воевал в Бессарабии, немцы быстрыми темпами оккупировали Украину и создали угрозу для Советской России, как результат - Петроград срочно переехал в Москву. Новая столица встречала Муравьева 1 апреля, как героя. Левые эсеры чествовали его как главного военного вождя революции. Большевики предложили должность командующего Кавказской армией. Но большевики Закавказья резко выступили против, опасаясь, что своим террором против населения Муравьев поднимет против них весь Кавказ.

А спустя всего две недели Муравьева арестовали, уже повторно в его взрывной жизни. Его обвинили в снабжении оружием московских анархистов, в бессудных расстрелах на Украине. Но снова нашлись покровители, причем не только среди левых эсеров, но и большевиков.

Есть версия, что к Муравьеву благоволил Ульянов-Ленин и … Инесса Арман. Может быть поэтому Муравьева не только выпустили на свободу, но и по решению Ленина назначили командующим Восточным фронтом в составе трех армий, который считался главнейшим.  

А далее последний взлет взрывного командарма. После мятежа левых эсеров в июле 1918-го Муравьев сначала открестился от своих политических взглядов, но затем его политический авантюризм взял верх (не зря его до сих пор считают одним из великих авантюристов смутных времен России).

Из родной Казани, где был штаб Восточного фронта, он, бросив все «рванул» в Симбирск, где арестовал Тухачевского и обратился к Чехословацкому корпусу с призывом к новой войне…

Но, его, мягко говоря, не поддержали, а высланный на его усмирение батальон латышских стрелков (его бывшая гвардия) зная взрывной характер своего бывшего командира, просто застрелил вдохновителя «батальонов смерти». И никакого сопротивления при аресте или самоубийства не было. Просто не получилось из крестьянского сына Наполеона, а палач - да.

А Холм Памяти под Крутами должен стоять, причем вечно, чтобы пацанята знали, как взрослые дяди заставляют их играть в революцию, а затем бросают…

Сергей Смолянников

Ныне этот вагон-столица стоит «на запасных путях» в Фастове…